Он принял скорбь земной дороги,
Он первый, Он один,
Склонясь, умыл усталым ноги
Слуга — и Господин.

Он с нами плакал — Повелитель
И суши, и морей.
Он царь и брат нам, и Учитель,
И Он — еврей.

«Когда любишь человека, видишь его таким, каким его задумал Бог».

И мы простим, и Бог простит,
Мы жаждем мести от незнания.
Но злое дело — воздаяние —
Само в себе, таясь, таит
И путь наш чист, и долг наш прост:
Не надо мстить. Не нам отмщение.
Змея сама, свернувши звенья,
В свой собственный вопьётся хвост.
Простим и мы, И Бог простит,
Но грех прощения не знает,
Он для себя себя хранит,
Своею кровью кровь смывает,
Себя вовеки не прощает.
Хоть мы простим, и Бог простит.

На лунном небе чернеют ветки…
Внизу чуть слышно шуршит поток.
А я качаюсь в воздушной сетке,
Земле и небу равно далек.

Внизу — страданье, вверху — забавы.
И боль, и радость — мне тяжелы.
Как дети, тучки тонки, кудрявы…
Как звери, люди жалки и злы.

Людей мне жалко, детей мне стыдно,
Здесь — не поверят, там — не поймут.
Внизу мне горько, вверху — обидно…
И вот я в сетке — ни там, ни тут.
… показать весь текст …

Страшно от того, что не живётся — спится…
И всё двоится, всё четверится.
В прошлом грехов так неистово много,
Что оглянуться страшно на Бога.

Да и когда замолить мне грехи мои?
Ведь я на последнем склоне круга…
А самое страшное, невыносимое, —
Это что никто не любит друг друга…