В семье потомственного лешего Шишкодумова давно поселился экономический кризис…

Раньше оно в Лукоморье как было? Со всего волшебного леса магическая нечисть к Дубу сползалась: сплетни свежие обсудить, да волшебную силу подзарядить.

Поплещутся в Ведьминой речке, кто в запас кадушку воды наберёт, чтоб лишний раз с противоположной опушки не тащиться, и — как новенькие — полны энергии и чародействия! Твори себе да вытворяй: хочешь — на метле летай, хочешь — морок на соседку наведи, если косо глядит, а хочешь — клубочки путеводные заряжай — всё доход. У каждого в лесу своя специализация. Злые маги — подлости наводят, добрые — их нейтрализуют, и всем хорошо: все — при деле.

Тысячелетиями так жили, бед не знали… Пока Баба Яга себе в ученики Ивана Дурака не взяла. Мол, старая стала (как будто когда-то не была!), тяжело, нога костяная на погоду ноет, вдруг, помру, как вы тут все без меня? Одинокая она, даже Избушку переписать не на кого…

Ну, в общем, подтянула недоросля в магию. Учила его снадобьям хитроумным, заговорам «неприятненьким» и полезным, хвасталась всем, какой ученик талантливый у неё, на лету всё схватывает. А потом и вовсе додумалась: надо, говорит, его в Хогвардс посылать! На стажировку и вообще, по обмену… Пусть квалификацию подтянет, и станет мега-супер-пупер Колдуном десятого разряда!

Короче, долго дело делается, но мы пошустрее перескажем.

Отправили Ваньку к капиталистам на обучение. Повращался он в тамошних кругах заграничных, вернулся в родной лес, и перво-наперво помчался в Царь-град, взял патент на волшебную воду, объявил её невесть какой ценностью, и выдавать её начал, так сказать, по способностям.

Крупным ведунам — бочками, а то и цистернами, а всякой шелупони, вроде нашего Шишкодумова, который только грибные места заговаривать умел, да страшным уханьем браконьеров пугать, бидончиками, а то и кружками. Придёт Шишкодумов в конце месяца домой с литровой банкой, тут его жена и начнёт пилить (а что, он — деревянный, его можно):

— Вот, у других — мужья как мужья, дворцы с евроремонтом за ночь наколдовать могут, яблоки молодильные выращивают, баб в лягушек превращают, за это — зарплату в вёдрах приносят! Не то, что ты!

И сильно в такие дни Шишкодумов завидовал тем, которые это всё умеют. Особенно, по части баб и лягушек…

Но, справедливости ради, Ванька не сильно лютовал в лесу. За путёвое чародейство да подвиги ратные на благо природных ресурсов и премии, и бонусы выписывал.

Вот нашему лешему недавно и свезло! Шастал он по лесу, шастал, да и подслушал, что один петушок, из неместных, грозился речку выпить, и на Восток в себе переправить, тамошним джиннам на радость. Он с такими вестями — к Ивану, теперь уже не Дураку, а Царевичу.
Тот Шишкодумова по репьям дружески похлопал, усмехнулся недобро, да и отправил ту расчудесную птицу в лапшу домашнюю, от греха подальше. А бдительный леший принёс домой целую кадушку волшебной водицы. Небольшую, пятилитровую, но всё-таки!

И вот сидит Шишкодумов и размышляет: на что ему премию потратить?

Тут жена домой вернулась — она на дороге оберегами торгует, подковами там и прочей заговорённой лабудой… Ну, то есть, полезными хоз.товарами.

Стали супруги Шишкодумовы размышлять, да прикидывать — на что нечаянную радость распределять?

— Ну, на коммуналку, в первую очередь, — заключила лешачиха. — Перья Жар-птицы купить надо?

— Надо, — согласился муж. — Не впотьмах же сидеть… Скатерь-самобранку заполнить?

— А то! Третий день она у нас только сухари выдаёт, да овсянку на воде… Что там ещё?

— Кабельное оплатите! — тёща из кухни кричит. — Ну, то есть это… Блюдечко с наливным яблочком!

— Права, — вздохнул Шишкодумов и процарапал галочку на бересте со списком расходов.

— Сапоги, — глядя в потолок, как бы между прочим, вымолвила жена.

— Скороходные?

— Трансильванские! Мне — сапоги новые купить! В лаптях хожу — стыдобища! Я ж с людьми работаю!

— Ладно, ладно! Запричитала! Сапоги — значит, сапоги…

— И шубу? — заискрились глаза у лешачихи, и голос сразу стал такой нежный-нежный.

— Тут только на пуговицы! — рявкнул в общем-то миролюбивый леший.

— Вот так и прохожу всю жизнь в рыбацкой сетке…

— Нормальное у тебя пальто! Шерстяное! Кот Учёный специально по моей просьбе налинял! Не прибедняйся!

— Ладно… Тогда с остатков в Царь-град поедем? В трапезную пойдём? Премию твою отметим — шоб как у порядочной нечисти — и салфетки, и птицы волшебные по углам, и Двое из Ларца с подносами бегают?

— Ни фига! — вдруг донёсся из коридора голос лешачонка.

— Это почему это? — в один голос удивились родители.

— В школу требуют по полтора литра принести. Завтра.

— На что?!

— Известно на что… На шторы, папа, на шторы… Прошлые — опять
исчезли.

— Куда?!

— Мама, у нас тут — волшебный лес! Всё куда-то исчезает и видоизменяется. Может, они и не исчезли, а превратились во что-то другое… Очень нужное.

— Да… Мистика, — вздохнул Шишкодумов. — Такая жизнь: скатерти-самобранки, сапоги-скороходы… Чему удивляться-то? Сынок, а ты вот по своему блюдечку с наливным яблочком не видел, случайно, непропадаемых штор ещё не изобрели?

— Нет, папа, — усмехнулся молодой лешак. — Это уже — фантастика!