Неповторимая Новелла Матвеева Нет больше на нашем Парнасе таких авторов, она единственная неподражаемая во всем своем детском — внешности, голосе, интонации. Искренность и непосредственность — вот характеристика ее творчества. Так чувствуют только дети, так умеют любить и понимать только дети. Она из какой-то не нашей взрослой жизни, а из той далекой страны, из которой все мы ушли, а вот Новелла Николаевна задержалась.

Пожалуй, ни у кого в поэзии нет столько васильков, ромашек и одуванчиков, одухотворения поэзии садов, как у Новеллы Матвеевой. Да и сама она похожа на одуванчик. Вот дунет ветер, и разлетятся пушинки по сторонам света стремительные, словно время.

Никуда и ни к чему не призывала. Кроме доброты, но так робко и мягко, словно молитва. Она всегда, словно нашёптывала молитву, только под гитару. То есть пыталась говорить с веком и своими современниками не на языке этого века, а на чужом, малопонятном — языке кельтских преданий, баллад, солнечного лепета, языке ветра, листьев, цветов.

А ещё звук её голоса похож на струну. Возможно, поэтому так естественно и просто звучит он в тишине дачных комнат с притихшей кошкой, старым диваном, угрюмым рукомойником и ведром с водой, в котором отражается небо. Небо Новеллы Матвеевой — поэта, который забыл об окружающих, а те, в свою очередь, забыли о нём.

…Мечтательница и фантазерка, женщина с тонким чувством юмора, она всегда была «не такой». Она шла за Александром Грином: ее мир воплотился в спектакле по ее пьесе «Предсказание Эгля», поставленном в Центральном детском театре Москвы. Она создала для него больше тридцати песен.
Пожалуй, никогда в России так много не читали, не думали и не слушали, как в 1960-е.

Взрослые и дети жались к теплым бокам магнитофона «Комета» и зачарованно слушали песни Новеллы.
А потом у нее вышла пластинка (это был первый бардовский диск в СССР).

Помню, что на «песне про гвоздик» иголка подпрыгивала и возвращалась в начало: «Любви моей… любви моей…»

Тут пластинку надо было осторожно поправить и она крутилась дальше. «…ты боялся зря, — не так я страшно люблю

«Самое чистое вещество искусства, которое мне в жизни случалось видеть, — это песни Новеллы Матвеевой в авторском исполнении, просто так, на концерте или у нее дома, в Москве или на Сходне, за чайным столом или на крыльце. Человек берет семиструнную гитару, начинает играть и петь — и дальше то, о чем точнее всего сказала Эмили Дикинсон: словно откидывается верхушка черепа, и я уже не глазами, но всем разумом вижу звездное небо. Самый прямой репортаж из рая» Лмитрий Быков.
Голос детский, наивный, чистый, потому что умные вещи с умным видом говорят одни дураки. А она никого никогда не учила
О ней многие уже забыли.