Я возвращаюсь в номер. Здесь как назло нечего разбить. Ну не подушки же зубами рвать. Поэтому просто ложусь на кровать и пытаюсь обдумать все, что произошло. Во-первых, наша «счастливая» победа. Ни разу за существование Голодных игр не было такого, чтобы победили двое. Победа всегда доставалась лишь одному, сильнейшему. Тому, кто убьет или переживет всех своих соперников. Нам сделали поблажку лишь потому, что мы делали вид, что безумно влюблены друг в друга. Точнее Китнисс делала. Я пытался лишь спасти ее, любой ценой. И просил о том же Хеймитча. И искренне любил ее. История несчастных влюбленных из Двенадцатого дистрикта. Это придумал Хеймитч. Он сразу увидел, что я неравнодушен к ней. И посоветовал сказать это во время интервью. Реакция Китнисс должна была выглядеть естественной, поэтому мы и не сказали ничего ей. Реакция оказалась даже более чем неожиданной. Толкнула меня так, что я упал и порезался. И это накануне игр. Там, на арене, я прибился к профи, чтобы иметь возможность держать их подальше от нее. Защищать ее. А она возненавидела меня. Когда профи меня раскрыли и попытались убить, мне пришлось скрываться. Я думал, что умру. Я умирал. Но она нашла меня, вымыла, вылечила. Нянчилась со мной. После того, как узнала, что правила изменены. И Победителей может быть двое, но лишь при том условии, что эти двое из одного Дистрикта. А когда на арене осталось лишь нас двое. Ведущий объявил, что это правило отменили. И победит лишь один. Я хотел умереть, у меня началось заражение крови из-за раны в ноге. Я считал, что победить должна она. Ради этого все и было. Но она достала ягоды, те самые, которые насобирал я. И которые оказались ядовитыми. И предложила съесть их вместе, чтобы не разлучаться никогда. Чтобы оставить Панем вообще без Победителя. Либо умереть вдвоем, либо победить. И тогда распорядителям пришлось пойти нам на встречу. Я никогда не задумывался, насколько серьезна была решительность Китнисс в тот момент. Я просто доверился ей. Она не подвела. Ни разу не подводила. А я подвел. Своей глупой истерикой. Своей неуместной любовью. Ежедневно, ежечасно она борется за спасение наших жизней, за спасение наших семей. Значит, нужно прекращать мешать ей. И играть по любым правилам, какие бы мне не навязывали. Не важно.
Решение принято. Я спокоен и уверен. И полон раскаяния. Не стоило так себя вести. Это было лишним.
Раздается стук в дверь. Открываю, на пороге Хеймитч. Относительно трезвый. И от этого еще более злой.
— Какого черта ты там устроил, парень? Неужели не понимаешь, что девчонке и так нелегко?
— Уже понимаю.
— Я не мог спасти вас обоих. Ты это знал.
— Да, и еще тогда, перед интервью просил спасти ее.
— Что я и пытался сделать. У нас с тобой был план. Признание. Профи. Твоя гибель, после того, как останется минимальное количество человек на арене. Ее победа. Ее жизнь. Так?
— Да, — крыть нечем, это было так.
— Тогда почему ты думаешь, что у меня не было запасного плана с ней? Я не мог вытащить вас обоих. Но я старался сделать все, что мог. Ведь со времен последней Квартальной бойни больше не было ни одного победителя из нашего дистрикта. Все предыдущие трибуты больше походили на пушечное мясо. Вы единственные кто отказался более подготовленными. Единственные за кого был смысл бороться. И вы не виноваты, что сейчас вышло все именно так. А значит, сейчас вам нужно продолжать бороться. Если хочет президент Сноу, чтобы вы всем доказали свою любовь — значит доказывайте. В конце концов, парень, неужели ты не понимаешь, что для тебя это закончится тем, о чем ты и мечтать не смел?
— Чем? — я туго соображаю.
— Свадьбой. Вы с Китнисс должны провести всю жизнь вместе. Именно этого хочет президент. И будете жить долго и счастливо. Китнисс знает это и уже свыклась с мыслью.
— Свадьбой? То есть… Мы должны будем пожениться? А как же Гейл?
— Гейл ее «кузен». Запомни это.
— Я не хочу так. Я не хочу, чтобы это было из страха. Чтобы всю жизнь она прожила, не любя меня, еле терпя мое присутствие рядом. Ежедневно помня, что ей пришлось связать со мной свою жизнь. Любя другого.
— А выбора уже и нет. У вас обоих. И потом, сдается мне, парень, что не так уж она и равнодушна к тебе. Просто даже самой себе не хочет признаться, что что-то чувствует к тебе. Так что смирись. И подумай, Гейла сейчас нет. Есть ты. Рядом. Вы должны пожениться. Значит, у тебя впереди вся жизнь, чтобы завоевать ее. Только не будь глупым. Или нерешительным. Ты нужен ей. Так же как и она тебе. Подумай, парень. Подумай.
Хеймитч ушел, оставив меня еще более озадаченным. На самом деле, мои желания осуществятся. Она будет моей. А значит, что у меня появится шанс. Шанс завоевать ее. Это для нее наши отношения только на камеры, притворство. Мне-то играть не приходится. Я на самом деле ее люблю. Значит, должен бороться за это. Ради этого.
Я успеваю собраться с мыслями до прихода команды подготовки. Меня быстро одевают, и мы выходим в коридор, где нас ждут уже все остальные. Эффи недовольна. Бедная Эффи, впервые ее Дистрикт победил. А вместо того, что бы радоваться ей приходится терпеть грубое отношение миротворцев. Китнисс о чем-то тихо говорит с ней, успокаивает. Эффи Бряк — олицетворение порядка и расписания. И не умеет долго обижаться. Она объясняет, кто и в каком порядке должен заходить в зал. Команда подготовки. Она сама. Хеймитч. И мы с Китнисс, самые последние. Я беру Китнисс за руку. Нужно играть честно.
— Хеймитч говорит, что я зря на тебя наорал. Ты просто выполняла его указания. Можно подумать, я сам никогда ничего не скрывал от тебя.
Она вспоминает то мое признание во время интервью. На губах появляется столь редкая улыбка.
— Кажется, я тогда тоже что-то разбила, после того интервью.
— Да, вазон.
— И порезала твои руки. Похоже, нет смысла хранить друг от друга секреты, верно?
— Смысла — никакого. — Мы стоим на вершине лестнице и считаем шаги Хеймитча. После его пятнадцатого шага мы тоже начинаем спускаться. И тут я решаюсь спросить то, что мучило меня на протяжении последних часов.
— А ты действительно только раз целовалась с Гейлом?
Я не смотрю ей в глаза. И с замиранием сердца жду ответа. Она честная.
— Конечно.
В душе ликование. Считаю шаги Хеймитча.
— Пятнадцать. Пора.
Нас озаряют вспышки. Игра началась.