.
— Начать хотелось бы с самого животрепещущего вопроса. У вас никогда не было соблазна изменить историю человечества?
— Так я и менял! Но что толку? Например, я раз десять летал в 30-е годы ХХ века, чтобы убить лидера немецких национал-социалистов. Но стоило мне убить Эйриха, приходил Штольц. Не стало Штольца-Фридрих. Этот вообще Вторую мировую выиграл. Потом были Штейн, Мартин, Райхенбаум… В общем, когда к власти пришел этот… Как его…
— Гитлер?
— Да, точно, Гитлер, у меня уже, честно говоря, опустились руки.

— Понятно… Ну, а будущее? В будущее вы летали?
— Неохотно. После третьей мировой войны там не особо интересно. Установившееся господство Великой империи енотов — скука смертная.
— Енотов?
— Естественно. Их лапки оказались самыми подходящими, чтобы прибрать планету после исчезновения людей.
— А когда люди исчезнут?
— Вряд ли кто-то из читателей доживет, так что пусть будет интрига.
— Но вдруг грядущие поколения…
— Я вас умоляю, читать люди перестанут намного раньше.

— Ясно… А вы не пробовали разгадать главные загадки человечества?
— Пробовал. Но всё оказалось зря. Мона Лиза просто картина. Кучу времени потратил следя за Леонардо, но он Джоконду рисовал, как и другие — ничего необычного. Джона Кеннеди действительно убил Ли Харви Освальд, тут тоже без интриги. Ну и, естественно, никаких пришельцев в Зоне 51.
— То есть вся её слава…
— Ну, не совсем. Там действительно изучали невероятное для своего времени устройство… Но, честно говоря, это я в 1955-ом году, когда летал искать там инопланетян, забыл свой мобильный телефон… А они нашли. Вот и всё.

— Кстати о потерях! Вы жалеете о каких-то своих путешествиях?
— Да, было одно, о котором я бы хотел забыть. Дело было в античном Риме. Времена расцвета империи. И, признаюсь, блеск высшего света меня поначалу пленил. Я охотно участвовал во всех этих вечеринках у сенаторов и тому подобное…
— И что же пошло не так?
— Ну, честно говоря, однажды на таком мероприятии я сильно перебрал… А все эти слухи про содомию, которая тогда процветала в столице, на самом деле не такие уж и слухи… В общем, не хочу об этом вспоминать. Следующий вопрос.

— Ого, вот как… А опасность вашей жизни когда-нибудь угрожала?
— Да. В двадцать четвёртом веке. Тогда как раз феминистки семнадцатой волны пришли к власти, и быть мужчиной стало преступлением, причём карающимся смертной казнью…
— Погодите, женщины захватят власть в двадцать четвёртом веке?
— Нет, что вы! Уже с тринадцатой волны феминистки полностью отказались от этого слова, став поголовно агендерами, а уже к пятнадцатой волне на женщин они ополчились не меньше, чем на мужчин.
— Но как же традиционные ценности?
— Не переживайте за них. Знали бы вы, какие консервативные в этом отношении еноты…

— Да уж… Кстати, вы никогда не думали где-нибудь осесть?
— Осесть — нет. Но вот некоторые события я бы с удовольствием переживал снова и снова. Так, например, фестиваль Вудсток-1969 я посетил, наверное, пятьсот тысяч раз!
— Вы шутите…
— Ничуть. Когда я прилетел туда первый раз, там было от силы тысяча зрителей. Все остальные — это я.
— Но, неужели никто не заметил, что почти все зрители там — это один и тот же человек?
— Во-первых, я маскировался, а во-вторых — вы просто не знаете, какие вещества там были в ходу. Толпы одинаковых людей — это меньшее, что могло там привидеться!

— Вот это да… А лично на вас эти приключения как-то сказались?
— О, ещё как! Видите ли, когда я только начинал путешествия, у меня было не четыре конечности с пятью пальцами на каждой, а множество беспалых лапок. Как и у большинства существ на Земле, должен сказать. Но однажды, наблюдая за ранними этапами эволюции, я был немного не осторожен… Короче, из-за моего промаха эволюционную гонку внезапно выиграли кистеперые рыбы. Я хотел, конечно, всё исправить, но эти новые конечности мне так понравились. Да и на пианино играть куда сподручнее…

— Ну и, напоследок, куда вы отправитесь теперь?
— О, прямо после интервью я собираюсь слетать в 1984-й год и отговорить одного болгарского парня устраиваться продавцом шаурмы в Варне.
— Это важно?
— Да нет, просто думаю, что это не его.
— А как зовут парня?
— Филипп. Филипп Киркоров.
— Никогда не слышала…
— Можете не запоминать, скорее всего, ничего не изменится…