Она девчонкой гордой, независимой росла.
Была умна не по годам, лицом красива.
Училась в школе хорошо, всегда успешною слыла,
В кругу подруг была тщеславна и самолюбива,

Её же мать всегда была скромна, тиха.
Она трудилась рук не покладая.
Когда уж дочь давно спокойным сном спала.
Она стирала её вещи, по хозяйству хлопотала,

Когда подруги приходили стайкой в дом,
Она им мать представить так стеснялась.
И уводила их скорей в свой уголок
И с ними там часами всё резвилась, хохотала.

Когда же мать печеньем угостить стремилась.
И руки спрятав под передник, дочери отдав.
Она скорей опять на кухню уходила.
Чтоб слёз её никто не мог там увидать.

Страдала мать, а дочка всё резвилась,
Она порхала в жизни словно лёгкий мотылёк,
Но вот однажды всётаки она спросила:
«О, почему у всех красивые мамы, а ты страшнее всех?

О, мама. почему твоё лицо и руки в рубцах?"
Мать подавила слёзы уж в который раз
«О дочь моя, я не всегда была такою страшной.
Была и я счастливой и прекрасной,

Но вот однажды дом наш словно факел запылал,
Никто на помощь мне не шёл, на поле было много дел.
А ты, моя кровиночка, в кроваточке спала.
И вот схватив тебя, рванулась к двери я.

Сосед поспел, тебя схватил из моих рук,
А я споткнулась, крыша провалилась.
Упала балка на меня, меня накрыв.
И я уж с жизнью распростилась,

Но кто-то выхватил меня из пламени в тот миг,
На улице, лежа лицом к земле, я долго так лежала,
Когда ж в больнице я в себя пришла,
Взглянула в зеркало, себя я не узнала.

От боли иногда лишь приходя в себя,
Я, говорят, всё время повторяла.
Где дочь моя, скажите, спасена она?
И имя я твоё всё время называла,

Ужасные рубцы покрыли всё моё лицо,
Они зажили, раны сердца же зажить не могут.
Когда с издёвкой смотришь на меня.
Стыдишься ты назвать на улице меня лишь просто"мама".

Тут дочь упала на колени перед ней,
Её целуя в шрамах руки, обнимая:
«На свете нет прекрасней и ценней,
Чем ты, моя родная, дорогая, мама!»