— Скорая! Здравствуйте! У меня, кажется, сломана нога… И, похоже, рука! Упала! Дома. Мой адрес: *…* Жду. Пожалуйста! Скорее!
На полу лежала девушка, корчившаяся от сильнейшей боли. Вспомнив про запертую дверь квартиры, она попыталась доползти, чтоб открыть, но не смогла двигаться. Перезвонила в скорую:
— Пусть ломают дверь. Нет. Никаких претензий.
«Вот нелепость. Это надо было умудриться так упасть».
В открытое окно доносились запахи и отзвуки весеннего города, виднелось бордово-фиолетовое закатное небо. Невероятная игра небесных красок немного отвлекала Юлю от пронизывающей насквозь резкой боли, помогая бороться со страхом потерять сознание и не дождаться врачей.
Шум у двери. Мужские голоса. Потом уже голоса в коридоре.
— Вообще не наш вызов.
— Но новенькая врач бы не справилась.
— А дверь-то совсем слабая оказалась.
— Эй, больная, вы где?
— Здесь, — подала голос девушка.
В комнату вошел молодой мужчина, врач. Увидел скрюченную на полу девушку:
— Здравствуйте! Ну как же вы так?
Перевел глаза на находившуюся у стены стремянку и остолбенел. Со стены на него смотрел его собственный портрет на всю стену от пола до потолка. Он бросился к девушке, та отключилась от одного взгляда на вошедшего и, вероятно, пребывала где-то в мире собственных грёз.
Приведенная в чувства, она увидела совсем рядом всё то же лицо внимательно вглядывающегося в неё доктора:
— Как вы себя чувствуете?
— Это сон?
— Это, конечно, похоже на сон, но нет. Так как? Насколько сильно и что болит?
— Ничего, — слабо улыбнулась Юля.
— Ладно, в больнице разберёмся. Мы вас забираем. Только всё-таки скажите: мы знакомы? Почему? Как? Откуда здесь мой портрет?
— Это давняя история.
— Хорошо. Обязательно расскажете потом.

***

Через некоторое время доктор навестил пациентку уже в больничной палате. Её диагнозом действительно оказался перелом, к счастью, не слишком серьёзный, обещавший при определенной работе полное восстановление. Сообщив все эти новости больной, Макс вернулся к наиболее волновавшему его вопросу о портрете.
— Сейчас уже не уверена, что мне всё это не приснилось. Когда-то давно ты мелькнул в толпе, мы только взглядом встретились и сразу потерялись, хотя я тебя долго высматривала. С тех пор всё рисовала тебя. Почему-то надеялась, даже знала, что, как только я вспомню правильно, ты найдёшься. Видимо, как раз сегодня вспомнила, когда грохнулась со стремянки.
— Чудо ты! А ведь я вспомнил! Тебя и тот день. Тогда хотел тебя догнать, оглянулся, но ты слишком быстро исчезла в толпе. И я забыл. Но этот портрет — с ума сойти! Знаешь, ты, если ещё что-то захочешь рисунком материализовать, на полу рисуй, что ли.
— Когда вернусь, на стене что-нибудь другое нарисую, — задумчиво проговорила Юля.
— Только я тебя страховать буду, а лучше сам чего-нибудь под твоим руководством нарисую. Переломы в жизни — это прекрасно, но давай всё-таки их без реальных переломов устраивать? Ну или, на крайний случай, обходиться только выломанными дверями?
— Хорошо, да будут в жизни переломы без переломов.

В окно, впускавшее в палату свежесть весенней ночи, заглядывала луна, а разговор двоих всё продолжался: переломы обсуждать — дело серьёзное.