Мне столько нормальных людей говорило,
— Да бросьте терзаться, да будьте как все,
Вы место отбили свое под светилом,
Ну вот и встречайте свой частный рассвет.
Я им про войну, а они — ни в какую,
— Без нас все продали, чего уже там,
Войну лишь одну признаем — золотую,
Победу одну признаем — по счетам.
Я им так и так, мол, святыни остались,
И храмы стоят, и гудят имена.
Они мне в ответ: все давно уже сдались,
Ты только один здесь чудишь, старина.
Нет, братцы, шалишь, не такое мы племя,
Чтоб душу отдать за здорово живешь,
Они, слабаки, все пихают на время,
Где, дескать, всей правды уже не найдешь.
Но я огляделся: а фланги редеют,
Кто руки поднял, у кого самострел.
Кричу: «Не сдаваться! Ведь вас не жалеют,
Ведь вас покупают за выссытость тел!»
А мне из окопа: «Кончай комиссарить,
Нас всех обещали возвысить в плену…»
Лишь два беспартийных — поэт и прозаик
В казенную часть заряжали Луну.
Русь стоит, уж точно, поболе обедни,
Враг, совесть по локоть задрав, налегке
По Родине прет, но я сдамся последним,
Я сдамся последним — с гранатой в руке!