Актёр Леонид Филатов умер в один день с режиссёром Элемом Климовым. Программы Филатова «Чтобы помнили» помнят. А вот их самих, кажется, незаслуженно подзабыли.

Их действительно не стало в один день, 26 октября 2003 г. Они умирали в одной больнице — ЦКБ. Элем Климов (спортсмен, всю жизнь отличавшийся редким здоровьем) полтора месяца был в коме после инсульта. Леонид Филатов тяжко и мучительно болел несколько лет. Климову едва исполнилось 70. Филатов не дожил двух месяцев до 57. Их действительно подзабыли — мягко говоря. 80-летие Климова нынешним летом прошло практически незамеченным.

Оба стройные, подтянутые, спортивные, мужественно красивые, они даже внешне похожи — сходный типаж, сходная порода, мощная харизма, фантастическое чувство юмора. Оба провинциалы. Филатов — с юга, рос в Ашхабаде. Климов родом из довоенного Сталинграда (когда эвакуировались, переплывали через Волгу на лодке, младшего сына мама уложила на дно, закрыв собой, а Элем, 9-летний, видел и на всю жизнь запомнил пылающую Волгу). И Сталинград, и война всегда были для Климова темой священной, больной — не отсюда ли великий фильм «Иди и смотри»? Смотреть его практически невозможно от переизбытка правды, страданий и боли. Но кто смог, досмотрел, не забудет уже никогда. «После этого фильма будет трудно снимать кино о войне», — сказал потрясённый писатель Василь Быков после показа в Минске (фильм — о сожжённых фашистами белорусских деревнях. Их было 628 с 83 тысячами заживо сгоревших). Эту картину Климов готовил 10 лет. После очередного запрета к запуску этот мощный, весёлый человек тяжко заболел, еле выкарабкался: он мог относиться к кино только так, до разрыва сердца, до нервного истощения. Климов так и не снял в итоге главный, быть может, фильм своей жизни — «Мастер и Маргарита». Один бизнесмен со скандальной репутацией как-то публично предложил ему деньги («сколько хотите!») на «Мастера». «Хорошо бы знать для начала, откуда эти деньги», — парировал Климов.

Он не снимал последние 18 лет. В конце жизни вообще жил почти затворником — просто закрыл за собой дверь. Стал писать стихи и измерял их… килограммами. У него шесть полнометражных фильмов. Мало? Но каждый — абсолютный шедевр. О нём говорили — «непобеждённый». Климов никогда не жаловался, не ныл. О том, как его терзала, изматывала цензура, вспоминал с поразительным спокойствием, называл Госкино «пыточной камерой». 8 лет тянулась история с «Иди и смотри», почти 20 лет длились мытарства с «Агонией» — о последнем годе царствования Николая II и о Распутине (в сценах распутинских оргий цензоры усмотрели намёки на буйные загулы дочери Брежнева Галины). На корню были «завёрнуты» замыслы «Бесов», «Левши», «Измены» (по И. Бабелю), «Сказки Гофмана», сценарий «Пьяные» по Шукшину, «Вымыслы» (Климов видел Филиппенко и Высоцкого в главных ролях) по русским народным сказкам… Его всю жизнь ломали — он не поддавался. А в 1979-м погибла в автокатастрофе его жена, Лариса Шепитько, талантливый режиссёр (Гран-при Берлинского кинофестиваля за к/ф «Восхождение»), потрясающе красивая женщина (Климов снял о ней фильм «Лариса»). Остался 6-летний сын. И едва начатый ею фильм по повести В. Распутина «Прощание с Матёрой», завершённый Климовым с названием «Прощание». Дань памяти Климову и Шепитько — фестиваль в московском «Иллюзионе» 28 ноября — 7 декабря. И новая кинопремия — «Элем».

Когда Филатов начал в 1993-м делать программу «Чтобы помнили», некоторые из близких опасались: не стоит так погружаться в мир ушедших, «плавать в физиологическом растворе вместе с мёртвыми». Но когда, едва перевалив за 50, много работающий и полный сил Филатов перенёс инсульт, а затем уже навсегда переступил грань между здоровьем и болезнью, он сам, будучи человеком предельно честным прежде всего по отношению к себе, неожиданно для многих признался: «Я знаю, за что плач». Он, как и Климов, из породы не самолюбов, а самоедов. Из тех, кто «не жрёт соседа, а ест себя». Филатов до конца дней не мог простить себе, что так или иначе участвовал в травле Анатолия Эфроса, талантливейшего режиссёра и тонкого, интеллигентного человека. Эфроса в 1984 г. назначили главным в Театр на Таганке. Назначила та ненавистная власть, которая вынудила уехать в эмиграцию любимого Любимова, отца-основателя Таганки. Труппа восстала. Филатов и Смехов демонстративно ушли из театра. Филатов признавался: не мог вынести, что Эфрос «явился в сопровождении начальства». А потом не мог забыть, как при встрече Эфрос неизменно говорил ему: «Здравствуйте, Лёня». А он гордо отворачивался и шёл мимо.

Этот победительный красавец-плейбой и секс-символ (какого он, дико стесняясь постельных сцен, сыграл в «Экипаже», сам же свою внешность искренне оценивал весьма критически) был, по свидетельству друзей, «патологическим однолюбом» и примерным семьянином. Первый брак не сложился. Филатов влюбился в Нину Шацкую и долгое время, сбегая из дома в театр, тайно следил за ней, любовался и страдал. Наконец — обоюдные разводы и многолетний счастливый брак. И самоотверженность Нины, выхаживавшей, спасавшей больного супруга. Филатов воспитал сына Золотухина, называвшего его отцом. И Золотухин признал в итоге: «Лёнька — порядочный человек и мужик хороший».

Филатов, как и Климов, ушёл из жизни в полном разладе с современностью: «Настало время голых королей». «Кристальной души человек», по словам Сергея Соловьёва, «с врождённой, почти патологической брезгливостью и щепетильностью», он не сумел принять новую жизнь. Метнулся к Николаю Губенко, печатался в «Правде» и был обвинён в «прокоммунизме».

…Он признавался, что за время болезни умирал раз пятнадцать, и это не страшно: «Там будет хорошая компания». Если вспомнить, что они с Климовым уходили в одних больничных стенах, — компания, по крайней мере у них двоих, точно там хорошая. «Смерть самых лучших выбирает и дёргает по одному». Она забрала их — лучших, «штучных», незаменимых.