Фильм «Иван Васильевич меняет профессию» сняли по пьесе Михаила Булгакова «Иван Васильевич». «Кемска волость» после этого стала чем-то вроде шутки, нарицательного выражения, когда что-то отдают за так или по страшной дешевизне. Но «Кемску волость» можно использовать и как отличный символ того, как смешно и странно писалась вся российская история, когда из пустого высасывалось нечто значимое, а люди никчемные вдруг становились героями, тогда как настоящих героев чудным образом забывали, а «собирание русских земель» заносило неведомо куда, где никаких русских отродясь не было.

В фильме Кемская волость упоминается аж два раза: самим Иваном Васильевичем в современной Москве: «О, господи! Я тут, а там у меня шведы Кемь взяли!»; и шведским послом: «Йа, йа, Кемска волость!..» Это создает впечатление, что царь Иван IV в самом деле вёл какую-то напряженную войну за некую стратегически важную Кемь и Кемскую волость, в которую два монарха ну прямо вгрызлись зубами и отдавать друг другу не хотели.

В кинофильме актер Сергей Филиппов, прекрасно сыгравший шведского посла, говорит про Кемскую волость с жаром, как чуть ли не о самом лакомом куске пирога для шведского короля: «О, йа, йа, Кемска волость! Кемска волость! Йа, йа!»

На самом деле, Кемская волость, если честно, и выеденного яйца не стоила. И весьма сомнительно, что про её существование в Швеции вообще кто-то знал, как сомнительно, что Иван Васильевич так уж переживал из-за холодного куска этой северной карельской земли. Война шведского короля с Иваном Грозным в самом деле велась, но на юге Карелии, около Нарвы и Ивангорода. Ну, а что касается Кемской волости… Сами посудите: если в 2005 году во всем Кемском районе, что даже превышает территорию исторической Кемской волости, проживало чуть более 5.500 человек, то несложно представить, как мало людей проживало в этом полупустынном северном карельском крае в XVI веке: кучка русских беглых монахов и от силы несколько сотен (ну, или около тысячи) карельских рыбаков и оленеводов. Городов там не было, лишь несколько небольших поселений и Соловецкий монастырь.

В фильме председатель ЖЭСа Бунша в роли царя Московии отвечает на вопрос по судьбе Кемской волости послу так: «Кемскую волость? Да пусть забирает на здоровье! Страна не обеднеет. А я-то думал, Господи!» Вор-домушник Милославский, оказываясь более ответственным государственным чиновником, чем советский чиновник Бунша, одергивает Ивана Васильевича: «Да ты что, сукин сын-самозванец, казенные земли разбазариваешь! Так никаких волостей не напасешься!»

Ирония состоит в том, что Кемская волость, этот северо-восточный участок Карелии, которую финны Суоми считали крайним продолжением и концом своей страны, даже даром не нужна была тем же новгородцам. Номинально волость относилась к Новгородской республике, но новгородцы едва ли контролировали даже десятую часть своей территории, очень обширной, кстати. Карелы же, номинально находясь в землях Новгорода, считали себя по простоте душевной подчиненными именно шведского короля, так как ими же являлись и братские финны страны Суоми-Финляндии.

Под непосредственным контролем города Новгорода находилась лишь территория современной Новгородской области и окрест. Уже берега Финского залива были предназначены сами себе.

Кстати, насчёт Рюрика: его призвали как раз шведы. В Ладоге (исконное название города — Альдегья) проживали вовсе не финны-саамы (те жили в деревнях вокруг и имели название чудь), а колония шведов-колбягов, выходцев из Упсалы. Именно их и грабили отряды маркграфа Дании Рюрика (русины-ободриты и датчане) в 850 году. Сии шведы вошли в конфликт с местной чудью и балтами-кривичами, и их конунги для решения конфликта предложили обратиться в Русь-Рустинген за разрешением спора, ибо после нападений оттуда считали себя условно подвластными землями Рюрика, боялись новых нападений. В итоге шведы Ладоги (а вовсе не финны и тем более не какие-то славяне, коих там не было) и послали послов с призванием на княжение к Рюрику, который тогда правил землей фризов, землей славян-русинов и с 854 года — еще и Ютландией.

Сие предложение о призвании совпало с другим событием — военным натиском немцев на земли славян-ободритов, и Рюрик им воспользовался, организовав заселение русинами Рустингена окрестностей Ладоги, где ободриты возводят свой город переселенцев Новогород — как продолжение Старогорода, тогда главной столицы славян-русинов Полабской Руси (ныне Ольденбург).

Что же касается «Кемской волости», то шведы в конце XIII века не нашли там никаких русских, никаких следов Новгорода и его пограничного присутствия, а только карелов, которые приняли шведов вполне доброжелательно. Шведы трижды ходили здесь крестить язычников карелов и ингров (ижоров), обращая их в христианство, но русских новгородцев так и не встретили.

В 1293 году шведы на северном берегу Финского залива построили пограничный город Выборг (что значит «Священный город»), хорошо укрепленную крепость. Новгородцы словно этого только и ждали. Уже в следующем году, когда крепость была закончена полностью, они пришли и попытались отобрать крепость, но потерпели неудачу и ушли. Второй и тоже неудачный поход к Выборгу новгородцы предприняли в 1322 году, после чего заключили со Швецией Ореховский мир, и земли к северу от реки Сестра стали шведскими по договору. То есть Карелия отошла Швеции с согласия самого Новгорода. Вот так-то!

Кстати, название реки Сестра — финское, лишь созвучное с русским словом. На карело-финском языке река правильно звучала как Сьестар-ойя, что значит Смородинная река. Для сведения — карелы и жили в Выборге, и сами же обороняли город от новгородцев, а позже и от московитов, от которых с трудом отбились в 1495 году, принеся армии Ивана III огромный урон. Это я всё к тому, как они, карелы, якобы, плечом к плечу с русскими боролись-де против шведских угнетателей, о чем так любили фантазировать советские историки.

«…А ТАМ ШВЕДЫ КЕМЬ ВЗЯЛИ!»

Таким образом, Кемская волость даже с согласия самих новгородцев вроде как стала шведской, мирно и без войн, но шведы, похоже, забыли про этот дикий край. И когда туда нагрянули заезжие новгородцы, то, как и шведы, не нашедшие в 1290-х годах на Финском заливе русских, аналогично не обнаружили никакого здесь шведского присутствия. Так, в XV веке волость уже опять стала номинальным владением Новгорода, точнее Марфы Борецкой — жены посадника Господина Великого Новгорода Исаака Борецкого. Для Марфы владение Кемью было примерно тем же самым, как для нас сейчас владеть участком на Луне, чем некоторые шустрые бизнесмены и промышляют. Поэтому в 1450 году Кемская волость была Марфой подарена (то есть даром!) Соловецкому монастырю. То есть волость вообще выпала из-под контроля Новгородской республики, ушла в свободное плавание, ибо монахи Соловецкого монастыря никому не подчинялись, жили сами по себе, отшельниками.

После захвата и разгрома Новгорода Иваном Грозным, в Кемской волости тоже появились московиты, наводившие тут свои порядки.

Это было время, когда на Москве увлекались «собиранием земель русских». Не важно каких, и не важно, русских ли вообще — лишь бы побольше. Ну, а царско-московитские порядки, как обычно в Московии, были сущей бедой для местного населения: налоговые поборы, переходящие в банальный грабеж, самоуправство, навязывание собственной религии, установление военных постов и пошлин. Карелы, понятно, возмутились, но их было слишком мало, чтобы противостоять наглым пришельцам с пищалями и пушками. Да и оружие было — одни луки. Поэтому в 1579 и 1580 годах союзники карелов более организованные и многочисленные соседние финны («каянские немцы») совершили, как пишут в России, «опустошительный набег на Кемскую волость». Опустошительным он был лишь для самих захватчиков, которых финны с помощью карел перебили, убив и соловецкого воеводу Озерова, и многих его стрельцов. Однако воевода Аничков с новой силой разбил и прогнал финнов.

Но в 1589 году финны по просьбе карел вернулись. На этот раз под командованием Пекки Весайнена. И, как пишут российские историки, «разорили Кемскую волость». На самом деле это была очередная попытка национально-освободительной борьбы против московитов. В результате этой новой стычки финнами было убито 50 московских монахов. Из-за малого количества людей Весайнен не смог захватить Соловецкий монастырь, но сжег Кандалакшу и маленькое поселение русских (московитов) на реке Кемь. Больше разорять было нечего.

В ответ князья Волконский, Бельский, Мстиславский и Трубецкой вторглись и разорили Финляндию. Чуть позже, когда со Шведским королевском был подписан мирный договор, в 1591 году вся Кемская волость, с Муезерским морем, крестьянами, варницами и промыслами, была отдана Соловецкому монастырю, который только в 1657 году выстроил здесь двухэтажный острог, вооружив его пищалями и пушками.

То есть, если бы между 1591 и 1657 годами в «Кемску волость» вновь нагрянули бы очередные вооруженные «каяцкие немцы» (они же финны), то им сопротивляться вновь было бы некому. Бери — не хочу.

Вот и вся война за «Кемску волость». Причем осталось неизвестно, знали ли про эти финские заварушки на севере сами шведы, которые всё внимание сосредоточили на Карельском перешейке, то есть на юге Карелии.

И только лишь с 1704 года по 1711 год Кемский острог был в ведении московской казны, а затем был вновь возвращён Соловецкому монастырю, т. е. опять отдан. «Пусть забирают, страна не обеднеет», как сказал бы товарищ Бунша. Только в 1780 году Кемская волость наконец-то была «приватизирована» российской империей и вошла в состав Онежского уезда Архангельской области Вологодского наместничества.

------------------------------------------------------

кто заинтересовался — можете прочитать поподробнее
См. ниже

«Кемска волость» — не выдумка режиссера, а реальная и очень большая территория России у Белого моря. Сегодня это — Кемский район Карелии с центром в городе Кемь.

Иван Грозный и шведские послы

В фильме есть лишь одна подсказка на конкретную дату, когда происходят эти события во время Ивана Грозного. Помните, Бунша-царь спрашивает царицу, как ее зовут, и она отвечает: «Марфа Васильевна я»? Единственной из жен Ивана IV, которую так звали, была Марфа Собакина. Ее брак с царем длился всего 15 дней. И было это в 1571-м.
В это время 25-летняя Ливонская война (1558−1583) была в самом разгаре — Грозный стремился получить выход к Балтийскому морю. То есть отношения со шведами были, мягко говоря, так себе. Особенно после 1568-го, когда в Швеции произошел государственный переворот и на трон сел король Юхан III. Как назло, это совпало с планируемым подписанием мира между Иваном IV и свергнутым королем Эриком XIV. Русские послы были брошены в темницу. Грозный двинулся с войсками в Ливонию… В 1573-м он пишет злое письмо королю Юхану, где между прочим сообщает, что с его послами поступил, как бы сейчас сказали, симметрично.

Есть и еще один нюанс. Шведы действительно все время пытались прибрать к рукам эти ворота к Северному торговому пути — богатую рыбой, лесом, пушниной, жемчугом, солью и другими богатствами «Кемску волость». Вот только зафиксированные документально их набеги на эту территорию происходили позже: в 1579, 1580, 1582-м годах. Не угомонились они и после того, как в 1584-м Иван Грозный умер.

Подарок Марфы-посадницы

— Некогда эта земля — огромная территория вдоль берега Белого моря, охватывающая и нынешние куски Архангельской и Мурманской областей, — принадлежала пяти семьям (родам) корелов [летописное название племени, послужившего основой для этногенеза карельского народа — прим. ред.]. Потом ее начали занимать новгородские купцы, — рассказывает директор краеведческого музея «Поморье» в городе Кемь Ирина Устин. — К середине XV в. самой большой землевладелицей (после новгородского владыки и монастырей) стала Марфа Борецкая, в истории известная как Марфа-посадница. Это была властная женщина из боярского рода Лошинских, вторым браком замужем за новгородским посадником Исааком Борецким.
В 1450-м Марфа подарила свои владения вдоль реки Кемь Соловецкому монастырю, который образовался незадолго до этого, в 1436-м. Есть легенда, что один из основателей монастыря старец Зосима пришел к ней в Новгород, а она его прогнала. И тогда он предрек: сей двор будет разорен, а жители этого дома будут неизвестно где. То ли Марфа испугалась, то ли это просто легенда, но так или иначе, а Кемские свои земли она передала монастырю. Правда, документ подписан не самой Марфой, поэтому сейчас на эту тему у историков есть разные версии.

А пророчество Зосимы все же сбылось — в 1477—1478 гг. двор посадницы был разорен, а ее родственники убиты. Таким был результат войны, которую затеял дед Ивана Грозного, Иван III, стремясь подчинить непокорную республику Московскому княжеству. Марфа, которая выступала за объединение с Литвой, была отправлена в нижегородский монастырь, где и умерла в 1503-м.
Во времена Марфы-посадницы Кемская волость — это нынешние Беломорский район, город Кандалакша, Калевальский район, часть Пудовского района и так далее — 43 тыс. кв. км площади (ровно как вся территория Дании). Тут было много населенных пунктов и жителей. Сегодня Кемский район намного меньше.

Лакомый кусок для шведов

— Шведам эта земля никогда не принадлежала, — говорит Ирина Устин. — Но они почему-то всегда считали Белое море своим. И когда Соловецкий монастырь стал развиваться (не говоря о других богатствах, достаточно сказать, что Кемское Поморье — основной добытчик и поставщик соли в Московском государстве в XVI—XVIII вв.), шведы начали нападать на Соловки. А заодно — на поселение Кемь, ведь от нас до монастыря самый короткий путь: всего два часа на теплоходе (из Беломорска — четыре часа, из Архангельска — быстрее только на самолете). Да и Швеция была недалеко: граница проходила по нынешней границе России с Финляндией.
В 1571-м шведские военные корабли пришли в Белое море, постояли у Соловков и ушли без боя. Но потом они уже не были столь тактичны. Набеги шли постоянно, особенно зимой. В 1579-м Иван Грозный даже прислал для обороны «четыре пищали затинных» [предназначенных для стрельбы из-за крепостных стен] и больше 10 пудов пороха. Но этого оказалось мало. Два набега — в 1579-м и 1580-м — дорого обошлись кемлянам: соловецкий воевода и многие стрельцы погибли. Но атака все же была отбита. Царь предписал новому воеводе охранять от набегов уже не только монастырь, но и все побережье.

Самый разрушительный набег был в 1590-м, при сыне Ивана Грозного, царе Федоре. До него в Кеми было 96 дворов, осталось 52, из 209 жителей выжили 64, из 20 соляных варниц уцелели восемь, были разрушены все четыре мельницы. Кемляне просили Москву о защите, в 1591-м начали строить острог на выходе из реки в море — для защиты Кеми (да и всех северных границ страны) от набегов шведов.
На гербе Олонецкой губернии, куда входила Кемская волость, изображено облако (символизирует страну), из него идет рука со щитом. Такие знаки на гербы давались тем городам, которые защищали государственные границы.
Довольно быстро построили четырехбашенный острог. Кстати, недавно мы нашли в петрозаводском архиве документы — сколько бревен и какой крестьянин из Кемской волости привез для его строительства. Все тщательно документировалось, представляете?
Потом, в 1657-м, при царе Алексее Михайловиче, построили новый острог — двухэтажный, шестибашенный. В крепости было 12 пушек, порядка 150 стрельцов из Москвы. Это была уже очень надежная защита.

Державин чуть не утонул

— Гавриилу Романовича теперь больше помнят как поэта, — продолжает рассказ Ирина Устин, — а он еще был и крупным государственным деятелем. В 1784-м императрица Екатерина II назначила его правителем созданного тогда же Олонецкого наместничества. А в 1785 году Кеми был пожалован статус города. Губернатор должен был лично привезти указ сюда. Державин отправился в путешествие. Он выехал из столицы края Петрозаводска (это в 400 км от Кеми) 19 июня, а сюда попал только 21 августа. Так сильно задержался потому, что незадолго до того было восстание в Кижах, и Державин заезжал туда — узнать, чем были недовольны крестьяне, ну и территорию губернаторства хотел заодно изучить. Он потом всю поездку подробнейшим образом изложил в записках — сколько жителей, кто чем занимается, что растет в лесах, какая рыба водится в реках и озерах… Это уникальные записи, которые сегодня помогают нам в исторических поисках.

Когда он наконец добрался до Кеми, его тут даже и не ждали — никто же не знал, что едет губернатор. Державин должен был огласить императорский указ и провести молебен в Успенском соборе (это наш уникальный памятник федерального значения — создан в начале XVIII в. из дерева без единого гвоздя, его сейчас реставрируют). А священника не могут найти: он, как и все кемляне, в это время косил сено. Причем не поблизости, а на островах в Белом море… В общем, молебен смогли провести только на следующий день.
А поскольку Соловецкий монастырь от Кеми очень близко, Державин захотел посетить и его. Он потом написал в дневнике, что дали ему утлое суденышко и шестерых неумелых гребцов-лапландцев… Как же поморы, прекрасные судостроители, которые освоили и изучили весь Север, могли поступить так с высоким чиновником? Но это был август, а значит — путина. Все хорошие мореплаватели с надежными судами были в то время на Мурмане на промысле. Вот губернатору и дали что было.
В море их застал сильный шторм. И все чуть не погибли. Державин писал, что его помощники лежали без чувств, гребцы были напуганы… Пришлось ему самому командовать. И тут волна аккуратно завела их лодку за камень. Он понял, что это знак: Всевышний его спас, чтобы он мог совершить еще много доблестных дел…

Спустя девять лет Державин, уже поработав губернатором Тамбовщины и став сенатором, описал кемские события в стихотворении «Буря». Ему еще предстояло поработать и президентом Коммерц-коллегии, и министром юстиции Российской империи, но в историю он все же вошел, как большой поэт, отметивший дар юного лицеиста Пушкина: «Старик Державин нас заметил и, в гроб сходя, благословил»…
Кабинеты УСЛОНа станут музеем
— Тюрьма у нас была с XIV века, — Устин не обходит молчанием и грустные страницы истории. — Кстати, и писатель Евгений Замятин, который был осужден царской властью за антивоенные призывы, был выслан в Кемь. Тут будущий автор романа «Мы» провел два года (1914−1916), фактически в тюрьме.

Можно сказать, что советская пенитенциарная система на Соловках началась у нас в Кеми. В 1920-х тут был лагерь, где содержали уголовников. Есть письмо кемлян в правительство СССР от 1922-го, чтобы убрали его от нас — их плохо охраняют, они бегают по городу, пугают людей, воруют… В 1923-м уголовников не убрали, но стали присылать еще и политических. А в 1929-м у нас было построено здание управления Соловецких лагерей (УСЛОН), основательная такая постройка.
Изначально там на первом этаже всегда находился магазин (он и сейчас там), на втором — ресторан (и сейчас так), и только на третьем были кабинеты сотрудников НКВД — восемь комнат. Эти комнаты последние семь лет пустовали, сейчас мы договорились с администрацией города — организуем там музей ГУЛАГа. И еще собираемся создать центр гражданских инициатив имени местного купца Федора Антонова — чтобы люди участвовали в развитии города, чтобы он и впредь оставался важным форпостом страны.
Водный путь между Белым и Балтийским морем (современный Беломоро-Балтийский канал) был известен еще издавна. В географическом описании России 1627 года он указан даже с расстояниями между реками и озерами.
Первая идея строительства канала принадлежала Петру I. Но детально разрабатывать проект начали лишь в XIX в., и к концу века «библиотека проектов» насчитывала уже 15 томов. Среди них — проект купца 2-й гильдии Федора Антонова из Кеми. Причем купец лично дважды приезжал в Питер по тому пути, который предлагал создать: пока канал не был построен, некоторые места приходилось проходить с кораблями посуху — волоком.
В 1930-х канал наконец был построен. Его путь практически полностью совпадает с проектом Антонова — в одном только месте он отличается на 7 км в сторону.
Также детище купца Антонова — морская школа в Кеми, которая работала до 1920-го. Самый знаменитый выпускник — Павел Пономарев, капитан первого атомного ледокола «Ленин».

Кемь сегодня

— В Кемском районе сегодня работают четыре электростанции, строятся еще две. Несмотря на это, пока еще в реке Кемь водится наша знаменитая семга, — рассказывает Ирина Устин. — И возрождается жемчуг. Некогда его посылали царям в подарок. В Кеми даже есть такая шутка — мол, наши купцы послали Екатерине II много жемчуга, чтобы она пожаловала нам статус города. Жемчуг у нас даже на гербе Кеми обозначен.

У поморов есть легенда: семга приносит искорку в жабрах, а потом из этой искорки рождается жемчуг. Легенду, к слову, научно обосновывают биологи — жемчуг есть лишь в тех реках, где водится семга. В море в ее жабрах заводится моллюск, а когда рыба приходит на нерест в пресные реки, он выходит в воду и обрастает ракушкой. Если при этом в раковину попадает песчинка, она-то и становится жемчужиной…