Сестра моей бабушки с мужем Вальдемаром Леоке пережили блокаду Ленинграда. Вальдемар был шофером на Дороге Жизни с первого до последнего дня. Он так виртуозно водил машину, что ни один снаряд ни разу не задел ее. Конечно же, он не считал, сколько людей вывез по Ладожскому льду из осажденного города и сколько ценнейших грузов -- продуктов и медикаментов -- доставил голодающим ленинградцам. Да и не любил он об этом рассказывать, вспоминая ужас бомбежек по машинам с детьми, когда машины одна за другой уходили под лед…
Много лет спустя он был жестоко избит парнями, воровавшими цветы в его саду, и умер во время операции…

Мама, не плачь, я незримо с тобой буду рядом…
Я совсем не боялась, когда разорвался снаряд…
Тот солдат, что стрелял… Ему дали награду?
Он, наверное, рад, что убил меня, мамочка… Рад?

-Я была там… Смотрела на то, как он ест и смеётся.
Он большой, Но ведь он был когда-то как я…
Его мама не знает, что где-то снаряд разорвётся…
Она любит его, как, я знаю, ты любишь меня

Мне шесть лет. Я теперь никогда не узнаю,
Как стать взрослой, и мир этот сделать добрей…
Мама, мама, не плачь! Я незримо тебя умоляю,
Твои слезы как кровь, что из раны лилася моей…

Ненасытной утробе мало!
Нужно, чтобы полмира страдало…
Мусульманская кровь — приелась,
Им славянской, теперь захотелось!
Белый Дом, лишь войною дышит,
Плач детей, матерей — не слышит!
Извращенные демократы —
Обанкротившиеся Штаты,
Лицемерные кукловоды,
С карты мира — стирают народы!