Эта история началась так, как и большинство историй из жизни, то есть не с начала, а с середины. К одиноко стоящему у тропинки Дереву подошёл Кот. У Кота не было ни сапогов, ни шляпы, ни даже флейты, а только серая, местами рваная полосатая шубка. Тщательно обнюхав ствол Дерева, Кот повёл рваным ухом, встал на задние лапы и с наслаждением принялся точить о ствол когти.

— Извините, уважаемый Кот! Не могли бы вы прекратить рвать меня своими страшными когтями? Это, знаете ли, больно и неприятно! — послышался в шелесте листвы робкий голос. Слова звучали еле слышно, но так часто, будто бы говоривший их боялся не успеть высказать свои мысли.

Кот убрал лапы от дерева и, задрав голову вверх, внимательно вгляделся в крону. Не найдя там того, кому мог бы принадлежать голос, он дёрнул шкуркой на загривке, прижал уши и ударил по траве хвостом:

— Простите, я не знал, что вы живой!

— Да я и сам этого не знал, пока вы не начали меня медленно убивать. Вот ведь какая закавыка, чтобы понять, что ты жив, нужно начать умирать!

— Не усложняй! — Кот первым перешёл на «ты». — Для того, чтобы понять, что ты ещё жив, достаточно оголодать!

— А что такое оголодать? Расскажи! — Дерево тоже перешло на «ты». Кот задумался и машинально почесал задней лапой за ухом так, что его усы задёргались в воздухе, будто маленькие антенны.

— Голод — это когда нет мышей!

— Голод — это счастье?

— Нет, счастье — это когда есть, что есть!

— Счастье — это лето?

— Нет. Лето — это мальчишки с рогатками. А мальчишки с рогатками — это зло!

— Ты уверен? — в шелесте листьев впервые прозвучало сомнение. — Мальчишки это люди. А люди всегда казались мне мудрыми. Они создают машины и обрабатывают ими поля. Я слышал, что они летают в небе и плавают под водой! Мудрый не может быть злым, ты не прав!

Кот сжался, будто пружина, и легко запрыгнул на нижнюю ветку дерева, потом резво вскарабкался по стволу вверх и, вытянувшись на нагретой за день древесине, выразительно фыркнул.

— Ты снова всё усложняешь. Люди глупы, злы, и от них нужно держаться подальше! Они придумали себе кучу условностей и ради соблюдения этих условностей убивают и своих родичей, и моих, и твоих. Из моих они шьют шапки и сумки, из твоих строят дома. А ради чего они убивают своих, я так и не понял, но явно не от большого ума… Поверь, с ними всё просто: люди — это злые хищники, которые убивают просто так. И все их машины тоже несут кому нибудь смерть. Люди давно уже убивают не чтобы жить, а живут чтобы убивать. Нас, вас, самих себя. Говорят, они научились даже убивать время. Я не знаю, как это возможно, но скорее всего речь идёт о их собственном завтра. Люди убивают и его!

— Нет, нет! — зашумело Дерево. — Этого не может быть!

— Не хочешь — не верь! Но и не усложняй, они просто злые хищники! — раздраженно повторил Кот и перекинул свой короткий обрубленный хвост на другую сторону.

В течение всего лета он приходил к Дереву греться на солнце и рассказывать о людях.
Дерево всё так же ему не верило, но с жадностью ловило каждое слово, каждый мяк. И всё равно тянулось ветвями ко всем проходящим под ним людям, чтобы прикоснуться листьями и убедиться, что Кот не прав, а люди хорошие. Люди от веток всегда уклонялись и шли мимо, но Дерево не оставляло попыток дотянуться до них.

И вот ранним осенним утром, когда Кот ещё охотился на мышей, Дерево наконец-то наклонилось достаточно низко и смогло дотянуться до настоящего живого человека. Мысли человека настолько поразили дерево, что оно так и простояло, склонившись над дорогой, до самого вечера, и даже Кот своими разговорами не смог его отвлечь. А вечером человек вернулся и, поцокав языком, свалил пилой опасно наклонившееся над тропой Дерево. Кот тоскливо наблюдал из кустов, как с друга срубили все ветки, а ствол зацепили за трактор и уволокли в деревню, где и распилили потом на дрова.

Иногда, оказываясь по своим кошачьим делам в этой части леса, Кот проходил по жёлтой пожухлой листве к пеньку, садился на него и с тоской смотрел на лежащие кучей сухие ветки, что остались от его любопытного друга.

Потихоньку прошла дождливая осень, и первые заморозки сковали выцветшие глаза лужиц, а белая холодная зима подвела итог всему году. Кот, как мудрый и опытный бродяга, сумел пристроиться туда, где было хотя бы относительно тепло и хотя бы раз в несколько дней удавалось стянуть что-нибудь из съестного.

За осенью прошла и зима, притом прошла довольно неплохо, а то, что ухо осталось всего одно — так это только добавляло шарма настоящему рыцарю улиц. И вот однажды, после сытной охоты, когда весна уже вела себя как хмельной гость, Кот снова набрёл на пень, который остался от Дерева. Тяжело вздохнув, Кот уселся рядом и сказал, обращаясь скорее к небу, чем к памяти друга:

— Ведь говорил я тебе, что нельзя ни в коем случае тянуться к людям! Зачем, зачем ты меня не послушал?

— Я хотел понять, что такое люди. И я понял, — донеслась снизу, от маленького зелёного побега, еле слышимая торопливая речь. — А ещё я понял, в чём главная ошибка людей: они считают, что одна жизнь может быть дороже другой. Но это совсем не так!

Кот соскочил вниз, обнюхал Побег и радостным мурчаньем воздал хвалу кошачьим Богам. Потом, словно вспомнив что эмоции племяннику царя зверей ни к лицу, а точнее ни к мордочке, с чувством собственного достоинства запрыгнул обратно.

— Не усложняй, — поудобнее устраиваясь на пеньке для долгой беседы, промурчал он. — Не усложняй!

Блокнот Кота Учёного