Пускай любовь,
…гонимая тенями,
доверится единственной из трасс,
что в прошлом не была знакома с нами,
но вряд ли сможет в будущем без нас.
Узнает,
различит ещё на старте
две жизни в «Ситроэне» за стеклом —
по цвету глаз,
по запаху «Труссарди»,
интимно затопившему салон.

Смешав июль,
как бред, как сладкий морок,
с вишнёвым дымом лёгких сигарет,
заставит чей-то фирменный кроссовок
врасти в педаль
и гнать на красный свет…
Чтоб после точно так же внеурочно
без повода вдруг дать по тормозам
и съехать на любую из обочин,
услышав приглушённое «нельзя»…

Когда нельзя,
июль идёт на принцип,
откинув спинку кресла невзначай,
ощерившись, сорвёт с девчонки джинсы,
зубами стянет лямочку с плеча,
под звуки самой сочной увертюры,
где каждый такт — магический искус —
живое чародейство Гэри Мура,
ознобом искушающего блюз.

Гитарам присягающий безбожник,
рукой по тонкой талии скользя,
ты мигом обращаешь в выдох «можно»
моё бескомпромиссное «нельзя»…
И рвёшь… и пьёшь…
до донышка… до крика…
А дождь смущает капли на стекле
пульсирующим светом аварийки —
всё чаще… всё безумней… всё смелей…

Но после,
лишь отпустит наважденье,
ты выйдешь в ночь, не чувствуя дождя,
а я на заднем кожаном сиденье
усну под шёпот блюза, как дитя…
И жадно затянувшись сигаретой,
ты вдруг замрёшь в проеме у дверей,
любуясь тем,
как сладко дремлет лето,
укрытое рубахою твоей…

Лишь вкрадчивый, негромкий голос Стинга
как будто искушает вновь и вновь
коснуться оголённой нежной спинки,
губами разбудив свою любовь…
Но нет…
ты просто стряхиваешь пепел,
садишься с осторожностью за руль
и снова измеряешь в километрах
помноженный на песни наш Июль…