Стареет наш город, а с ним и его тополя,
Что видели, помнят фундаменты всех новостроек,
Что вместе с домами росли, и старинная наша земля
Всегда украшалась их плотной зелёной листвою.

Но время проходит, мы видим его на домах,
Их чёрные брёвна о вечности шепчут былины.
Но живы, и всё ещё крепко стоят на корнях
Своих тополей, на корнях и надёжных и длинных.

И пусть бы росли, но всевластное время сильней,
И северный ветер, как будто тому в подтвержденье,
Крушит и ломает стволы вековых тополей.
А смерть исполинов людей повергает в смятенье.

Настала пора, долгий жизненный цикл завершён.
Простимся с друзьями, что кроной своей укрывали.
На старое место пусть будет росток водружён —
Зелёный и свежий, на память о тех, что упали.

Но места-то нет, там кичливо стоит остолоп —
Оставленный то ль по приказу, а то ли по дури —
Так в прежние дни величали обломки стволов,
Что голо и сиро остались торчать после бури.

Неужто надеется кто-то, что пни зацветут?
Как в сказке «Морозко» водой их отмачивать будут?
Пусть авторам пней поскорее по лейке дадут,
А мы будем ждать совершенья великого чуда.

И, видимо, вскоре нам зарукоплещет Европа.
Но пни не цветут, и Европе пока не до них.
В почётном параде стоят по углам остолопы,
Как стелы по тем, кто оставил по городу их.