Целый мир — это блеск, это гимн, и кругом
Несказанно клокочет богатство живое,
И тропинкой меж лесом и нивой бредем
Молчаливо мы двое.
Мы бредем и бредем, а тропа все длинней;
Справа бабочки вьются, колосья рокочут;
Слева заросли нас паутиной теней
И просветов щекочут.
Тень ли ангела, тучка ли там проплыла
И растаяла вмиг в синеве без предела?
Вслед за ней, как она высока и светла,
Моя греза в лазурь улетела…
И опять синеве ни границы, ни дна…
Ты идешь, — я, как пленный, бреду за тобою;
И, как очи твои, даль чиста и ясна,
И хлеба улыбаются зною…
И мне чудится: этот задумчивый лес,
Тихо дышащий тенью, прохладой, покоем,
Затаил некий клад первозданных чудес
В брачный дар нам обоим…
Чу — по нивам дохнул ветерок, и потряс,
В трепет искр и лучей и мерцаний одел их,
И посыпал метелью снежинок на нас
Тучу бабочек белых.
И один мотылек сел на косы твои
И запутался в прядь, на цветочек похожий, —
И как будто дразнил: Я целую, смотри, —
Поцелуй ее тоже!
О, почуяла ль ты, что сказал мотылек?
И почуяла ль ты, как глазами я жег,
Сам на страх мой в досаде, с мольбою во взгляде,
Эти мягкие пряди?
Твои горлинки-очи скромны, как всегда,
И напрасно бы в них заглянул я с вопросом;
Нет, я верю не им, а проказницам-косам,
Что кивают мне: да!
Так за мной же, малютка, — в тенистом леске
Наши души раскроем, наш день отпируем,
И любовь, что висит на твоем волоске,
Я сорву поцелуем…