Если вы были в нашем городе месяц назад и вернулись в него сегодня или вчера, вы его не узнаете. Нет, с точки зрения топографии и наличия памятников архитектуры все по прежнему. Но месяц назад Ярославль более всего напоминал город-курорт. По волжской набережной фланировали толпы отдыхающих и праздно шатающихся, во всех ресторанах и кафе жизнь била ключом. В одном месте пели, в другом танцевали, а третьем делали и то и другое одновременно. Приехавшие в наш город удивлялись тому, что город, расположенный в средней части России, был брат-близнец какого нибудь курортного города Анапы, Геленджика, Сочи. Был…
Наш город умер. Вот уже пятый день в городе траур. И неважно, что его объявили 9 числа. Траур начался 7 сентября в начале пятого вечера. В ресторанах и кафе не играет музыка. Там работают телевизоры, настроенные на новостные каналы. Те, кто танцевал и пел, сейчас задают друг другу один вопрос: «Ну, как ты?». И ответ всегда один: «Плохо». Рекламные тумбы с информацией о концертах и вечеринках — сейчас самые незаметные в городе объекты. А цветочные магазины, напротив, — место, куда идут тысячи горожан. Розы и гвоздики уже закончились потому, что они уже все там, возле Арены. Возле Арены стоит стон. И это не привычный стон Арены, когда «шайбу забросил…». Нет. Это от горя. В день матчей частенько журналисты пользовались штампом «Сегодня сердце города — это Арена 2000». Штампы на пустом месте не рождаются. Действительно так и было. И это сердце билось благодаря 20 парням в красном, которые выходили на лед. Они давали жизнь сердцу. Они, словно кровь, несли в него жизнь. Они разгоняли это сердце, заставляли его радостно стучать или нервно биться. Они делали так, что сердце уныло стучало в дни больших поражений и взрывалось радостной дробью, когда Саня Галимов забивал на последних секундах.
А теперь сердце остановилось. Потому что оно не может работать просто так. Из него ушла кровь. От нас ушли наши мальчики. Сердце остановилось. Город не может жить без сердца.
Город умер.