Сегодня вспомнилась старая история. Пока не напишу, она не выйдет из головы. Потаскайте ее со мной и вы, дорогие читатели, все ж мне полегче будет…
Около десяти лет тому назад, ехал я со съемочной группой в Ростов на Дону, снимать лабораторию, в которой делают генетическую экспертизу останков неизвестных солдат.
С нами ехала женщина из комитета «Солдатские матери». Она говорила о славных делах их организации, и какие у них насущные проблемы. Когда мы выключили камеру, она рассказала свою историю. На камеру не хотела:
— Мой сын Алексей служил в армии, когда началась вторая чеченская и его отправили туда.
Через месяц мне пришла официальная бумага: «Ваш сын пропал без вести…»
Я взяла себя в руки, звонила, отправляла телеграммы в часть. Ответа не было. Пришла в комитет солдатских матерей, там меня успокоили и вселили надежду: «Не отчаивайтесь, может сын еще живой. В плен попал. Нужно срочно действовать. Достаньте, займите, украдите денег, сколько сможете, и поезжайте в Чечню искать и если даст Бог живой, выкупать сыночка из плена.
Дали четкие инструкции как себя там вести, на чем и куда ехать, как одеваться, что говорить.
Я взяла в одном коммерческом банке ссуду с грабительским процентом, под залог нашей московской квартиры. Поехала.
Скиталась два месяца по Чечне, и всегда местные жители относились ко мне с пониманием, никто не посмел обидеть. Хотя все знали, что у меня с собой куча денег. Мать есть мать, хоть и мать врага. Чеченцы давали мне приют и приглашали за стол. За то время, я встретила многих таких же матерей, блуждающих годами в поисках сыновей. А отцы мне не попадались. Не потому что они меньше любят своих детей, просто их бедняг чеченцы всегда убивали при встрече. Отец не мог доказать, что он не «федерал».
Мне повезло. Я нашла сына.
Его держали высоко в горах в небольшом отряде. Заплатила проводникам, добралась. Меня привели к худющему, бородатому командиру, он посмотрел на затрепанную фотографию и сказал:
«Да он у меня, жив и здоров. Работает по хозяйству. Их всего пятеро. Попали ко мне в плен в бою, с оружием в руках. Так что я не могу его с тобой отпустить. Он убивал чеченцев.
Я вывалила перед ним кучу денег, почти ничего за два месяца не потратила…
Командир помотал головой:
«Ты не поняла, Деньги тут не причем, я не могу за деньги продать убийцу чеченца. Это неправильно. Но я хочу тебе помочь. Договорись с федералами-шмидералами, пусть отдадут пятерых чеченцев сидящих у них в тюрьме. Любых. Я за них отдам своих пленников вместе с твоим сыном. Это будет справедливо. Там-то тебе деньги и пригодятся… Но ты мне мать должна пообещать, что сына увезешь с войны, и он больше тут не появится…
А пока посиди тут, чаю с дороги попей.
Через минуту в палатку влетел мой Алешка!
Я пробыла с ним до утра.
Чуть свет, я как на крыльях полетела вниз в его часть, сообщить радостную новость, что они все живы и надо только отпустить со мной любых пятерых чеченцев. Пленных, уголовников, не важно, мало ли их у наших.
В части сказали, что очень рады, что гордятся мной, но никаких чеченцев для обмена у них нет. Нужно обратиться прямиком к генералу, командующему нашей группировкой, он решит вопрос.
К командующему я смогла подойти не ближе километра. Уж очень его оберегали. Каждый от капитана до полковника, узнав кто я и зачем, тянули из меня деньги, обещая все решить и сразу теряли ко мне интерес, получив желаемое. В конце-концов я вышла на полковника — большого начальника, он денег не просил, но сказал, что не в его компетенции решить такой сложный вопрос. Он хочет спокойно дожить до отставки:
«Мамаша, то о чем вы просите, может разрешить только командующий, но он человек занятой и ему некогда возиться с такой ерундой. Так что извините, я Вас к нему не пущу».
После общения с нашими доблестными командирами, у меня осталось чуть больше половины денег.
Я бросилась в горы к своему Лешеньке.
Командир встретил меня приветливо, но очень удивился, что обмен не состоится:
«Ты пойми мать, ну не могу я отпустить твоего сына. Меня мои люди не поймут. Он же стрелял в них, и может убил кого-то из их братьев. Не могу.
Но так и быть, если федералам не нужны живые в обмен на живых, привези нам пятерых убитых чеченцев, мы их похороним по мусульманским обычаям и отдадим за них твоих пятерых «красавчиков». Это уже все, что я могу, неужели они не отдадут пять трупов за пятерых живых.
Я увидела сыночка, пообещала:
«Еще немножко потерпи сынок, скоро уже поедем домой…»
Внизу повторилось все тоже… Я раздавала деньги направо и налево, кричала:
Почему никто не может мне дать мертвых чеченцев за живых российских солдат!!?
Что мне их самой убивать!!?
У вас тут скопилось сто рефрижераторов с чеченскими и трупами! Я вас умоляю, дайте хоть одного!!?»
Они отводили глаза и говорили:
«Не так-то это просто, это же политический вопрос, понимать надо, мамаша. Вот если бы тысяч пять, а лучше десять, то можно было бы решить через одного человечка…»
В горы вернулась ни с чем…
Командир был мрачен:
«Если вы русские не жалеете ваших солдат, то и я жалеть не буду. Через три дня мы должны уйти с этого места. Можешь побыть с сыном, я скажу, чтоб его не посылали работать это время…»
Три ночи и три дня пролетели как одна секунда. Мы с Лешенькой не спали ни минутки…
Утром командир позвал меня из палатки, я пошла за ним. Шли молча. Вокруг спешно опадали и сматывались палатки. За спиной я услышала автоматные выстрелы. Бросилась к сыну.
Леша умер на моих руках…
Самое жуткое, что я даже не могу сказать плохого слова о чеченском командире, он мой враг, но пытался помочь мне. У него своя правда. А наши толстозадые, алчные офицеры-перестраховщики, друзья что ли.
Тела четверых убитых солдатиков вместе с моим сыночком погрузили на арбу, и я повезла их вниз.
Там никто не удивился… и к моему ужасу опять стали тянуть деньги, дескать организовать перевозку тела не так то и просто. Куча документов согласований, это Вам не шуточки, это серьезное дело мамаша. Вы поезжайте домой, а там глядишь через недельку, другую Вашего сына и привезут. Деньги мои почти закончились. Но без сына я не могла вернуться. За небольшие деньги один солдатик мне…
…Простите, не могу об этом говорить… Одним словом я привезла домой в плацкартном вагоне кости сына в клетчатой сумке.
Похоронили Лешу за счет военкомата.
Дома меня ждала куча писем из банка о просроченном кредите.
Через неделю пришли офицеры из военно-страхового общества, заполнили бумаги, пообещали выплатить страховую премию за Алексея. 20 000 рублей.
Ну, думаю: пока хоть что-то смогу банку заплатить, а то продадут квартиру с молотка, куда я с младшим сыном?
Военные, заполняя документы, спросили: «А где отец вашего погибшего ребенка?»
Я говорю: Вы знаете, отец от него сбежал, когда Леше не было и годика, так что где он, да и жив ли, я не знаю.
Военные: «не переживайте, найдем, у нас же все-таки разведка военная.
Получила страховки только 10 000 рублей. Оставшуюся половину отдали папаше, которого нашли в Челябинске, живого и здорового. И он взял…
Мы с сыном стали прятаться от судебных приставов. Подолгу сидели в темноте, чтоб с улицы не было видно, что мы дома. Но сколько веревочке не виться… Пришла беда, отворяй ворота. Одних процентов на проценты накопилось… за десять лет мне не заработать. Вот-вот квартиру должны отобрать. Последняя надежда попросить у банка отсрочку.
Начальник кредитного отдела и слушать меня не стал:
-«Кредит брали? Подпись ваша? Так чего же вы от банка то хотите? Меня не интересует, как Вы будете жить без квартиры. Это Ваши проблемы, раньше надо было плакать…»
Оставалось одно, записалась на прием к самому владельцу банка. Сидела сутками. Через неделю секретарша впускает со словами:
«Мадам, у Вас три минуты»
Я зашла в огромный кабинет хозяина банка. Он мне сразу не понравился: маленький, пухлый с поросячьими глазками и толстыми, короткими пальцами:
«Вы по поводу отсрочки выплаты по кредиту?»
«Да», говорю, «Мне бы только полгодика отсрочки, просто у меня такая ситуация… »
.
Банкир перебил:
.
-» Да неужели? Вы подумайте, у нее сложная ситуация! А ко мне с простыми ситуациями и не ходят. Короче, вот передо мной папка с документами. Подпись Ваша? Ваша. Деньги под залог квартиры брали? Брали. У меня не благотворительная организация, Вы отнимаете мое время…»
.
Уже пятясь спиной к дверям, я как могла, сбивчиво рассказала ему свою историю.
Хозяин медленно вытащил мои документы из прозрачной папки… и, пыхтя, неуклюже разорвал их пополам:
«Не волнуйтесь, пожалуйста, живите спокойно, с этой секунды вы больше ничего не должны моему банку…»
----------------------------------------------------------------Вот поделился с вами этой историей, а легче мне не стало.
Старею.