Наблюдала вчера в общем-то обычную для Израиля, но от этого не менее потрясающую картину: стою я на кассе в супере, на соседней кассе солдат с упаковкой воды. В полевой форме, с полной выкладкой. Очень уставший, запылённый… Видно что не первый день на шетахе (не знаю, как это перевести на русский… на открытом пространстве?). Живу я на территориях, вокруг нас много армейской охраны. И в жару, и в холода ребята стоят в этом своём многокилограммовом снаряжении на перекрёстках, тремпиадах, патрулируют окрестности…

За солдатом в очереди в кассу стоит женщина лет пятидесяти, и когда доходит его очередь, она говорит: «Не плати, я заплачу». И кассирше: «Добавь в мой счёт.»
Кассирша понимающе кивает, солдат пытается возражать, ему неловко. И женщина говорит: «Сыночек, считай что это от мамы. Ты только домой вернись».
Солдат обнимает её и уходит. Кто-то в очереди тихо говорит: «Правильно, это же дети…»
Стоим, ревём… женщина, кассиры, половина очереди в кассу…
И я подумала: «Мы же совершенно не воинственный народ. Мы — народ аидише маме. Для нас каждый ребёнок — свой. Сколько бы лет ему ни было и из какой бы общины он не происходил. Нам, по большому счёту, что нужно? Чтобы чадушко вовремя покушало горячее и не ходило без тапок по холодному полу. Чтобы вся семья за столом. Чтобы внуков полон дом. Чтобы было кому печь пироги и готовить фаршированные шейки… Чтобы не было войны и не нужно было панически бояться той минуты, когда твой сын наденет форму и возьмёт в руки оружие, а муж сменит тёплые тапочки на армейские ботинки, и пуховое одеяло на спальный мешок.
Ну, и ещё немножко — посплетничать о том, какое ужасное платье купила себе соседка напротив -)»
Нам немного нужно. Просто чтобы не мешали жить.
Но «не воинственный» не значит «слабый». Мы гордимся своими детьми. И мы — наседки, глотая слёзы, собираем наших чадушек в армию с такой же тщательностью, как когда-то в школьные походы, пытаясь, несмотря на возмущённое сопротивление: «Мама, ничего не надо, нам выдали всё!» — впихнуть тёплый шарфик в армейский баул. А потом ждём и молимся. Молимся и ждём. Молимся за всех. Потому что нет чужих детей. Потому что знаем, что где-то чья-то мама скажет твоему уставшему ребёнку: «Сыночек, считай что это от мамы. Ты только домой вернись».