Погасли средь ночи расстрельной
Рубиновых звёзд огоньки,
И в грудь, где был крестик нательный,
С размаху врубились штыки.
В кровавом мерцающем свете
Мелькнуло видение вдруг:
…Ливадия, море и ветер,
Любимые тени вокруг.
Ливадия, ветер и море,
Беспечная радость сестёр,
Которых убитыми вскоре
Изрубят и бросят в костёр.
Но что это?! Снова природа
Бунтует и волны бурлят.
Ей видятся толпы народа
И чей-то потерянный взгляд.
Все словно бы русские тоже,
Но в лицах иные черты —
Какой-то невидимой дрожи,
Какой-то слепой пустоты.
А люди в столетнем тумане
Идут и идут по стране
И падают в ноги Татьяне,
Татьяне — Великой княжне.
— Не надо, не надо… Пустите.
Оставьте. Мы… Крест Свой несём.
Но льётся мольбою: — Простите.
Простите, простите за всё.