Я средняя женщина 33-х лет, без в/п и м/п.
Абортов, выкидышей и заболеваний передающихся половым путем в анамнезе не имею.
Я состою в прочном брачном союзе в течение 13 лет, не имею кредитов, не выплачиваю ипотеку, не имею серьезных проблем со здоровьем.
И я не рожаю.
Сегодня я выпью очередную таблетку, чтобы этого не произошло.

Каждый раз, когда я пью таблетку, на меня виртуально косо смотрит государство — ведь я одна из тех, кто снижает рождаемость.
Ребенок у меня всего один.
Я одна из тех, к кому нужно применить комплекс мер, связанных с демографией, дабы улучшить показатели, за которые отчитывается госпожа Голикова и еще ряд чиновников.

Что же мешает мне поднимать демографию в стране, добившись хотя бы простого воспроизведения населения?
Татьяна Алексеевна считает, что последствия ВОВ.

«Сегодня мы наблюдаем существенное снижение рождаемости в результате того демографического спада, который связан с последствиями Великой Отечественной войны», — заявила вице-премьер.

Нет, Татьяна Алексеевна, вы ошибаетесь. Никак на мое решение рожать не влияют последствия ВОВ. Последствия ВОВ давно разошлись, как круги по воде, а людей, действительно участвовавших в ВОВ, осталось очень и очень мало. Да, еще живы мои бабушки, которые видели войну в детстве. Но последние 40−50 лет им как-то не до демографии.
Не рожают-то не они, а я.

Вы считаете, что запрет на продажу алкоголя до 21 лет мог бы повлиять на демографию. Нет, Татьяна Алексеевна, это не так. Если и мог бы, то в худшую сторону. Потому что в молодости, иногда и за бутылочкой вина, что уж греха таить, и складываются пары. В этом нет ничего страшного и криминального. Идея в целом неплоха, и во многих странах она действует. Да и у нас в некоторых заведениях есть запрет на продажу крепких напитков слишком уж молодой молодежи. До 21.
Но ведь дело-то не в этом.

Боюсь, что если бы мы опустили планку продажи алкоголя лет до 14−16, то получили бы, наоборот, бум рождаемости. Только зачем вам такая рождаемость? Зачем вам миллионы маргиналов. Вы же хотите, наверное, чтобы рожали женщины лет 25−35, а не девочки подростки. А они не хотят. Не хотят, как я.

Вернее, я-то хочу. Очень хочу. Но, черт возьми, я же знаю, что в любой момент в моей стране может произойти все, что угодно, и не в мою пользу. Недавно я видела в новостях, как налоговая прищучила мамашек, которые в декрете пекли торты. Они мешали большому производителю, который на них пожаловался, эти самозанятые мамаши, ату их.
Их затаскали по инспекциям.
Я видела, я же не слепая.

Я знаю, теперь на своем примере знаю, что в нашей стране дискриминация есть. Есть, есть, еще раз есть. Что молодая женщина с ребенком на руках настолько никому не нужна на рынке труда, что … Черт возьми, я не могу писать дальше, я плачу. Я вспоминаю это и не могу сдержать слез.

Да, молодая женщина с ребенком на руках никому не нужна. И она обязательно попадет в зависимость. Либо от мужа, либо от свекрови, либо от мамы, либо от работодателя, если такой благодетель найдется. Потому что нормальной сети яслей, садиков, и прочих заведений для детей в стране почти нет, все порушено.

Мне повезло, у меня такого не было. Но вот у девочек, с кем мы гуляли на одной детской площадке с малышами, были и синяки, и побои. Я видела своими глазами побои. Но ведь теперь эти побои даже не преступление. Заплати штраф и радуйся. Кстати, в тех случаях, что я видела, никто не платил даже штрафы. Подонки украшали жен бесплатно. Потому, что зависимость, смотри пункт выше.

Недавно я сидела в очереди в одном частном медицинском центре, около отдаленного кабинета, где кресло расположено таким образом, что меня было почти не видно. Одна из медсестер не заметила меня, и зашлась в трубку рыданиями. Ее ставку сокращали. До этого планировали сократить даму около 60 лет, но сейчас, в связи с новыми инициативами, посчитали, что это опасно. И сократили мать двоих детей. И она плакала, и не знала, что делать.

Вы, скорее всего, скажете, что детей должен обеспечивать отец.
Да, это так.
Но согласитесь, что часто даже те крохи алиментов, которые положены детям, многие отцы не платят или задерживают. А там, где алименты приличные, начинается вообще борьба за огонь, справки о зарплате в 19 тысяч рублей и прочие манипуляции. На родительских собраниях за партами 95% мамаш. В садике — 95% мамаш. Водят детей на секции тоже мамочки. Дети в стране — традиционно женская забота.
Тут вы, наверное, правы относительно последствий ВОВ.

Вот так вот, такие у нас реалии.
В октябре мне исполнится 34, потом 35, а потом и 40. И, скорее всего, ничего не изменится.
Женщины с детьми как были защищены только формально, так и будут только формально. И я бы может и хотелось второго ребенка, но мне страшно, страшно, что если, не дай бог, со мной случится что-то из вышеперечисленного, то я и первому не смогу ничего дать.
И мне плевать, выпьет какая-нибудь 19-летняя студентка коктейль в заведении, или не выпьет. Мне на нее плевать.

Извините, мне надо высморкаться.

И не забыть выпить эту чертову таблетку.