По аллеям бетонных джунглей гуляет ветер,
То завоет волком, то плачет опять навзрыд.
Сероглазый мальчик, что мнит себя Воином Света,
Собирает хворост в парке, чтоб к ночи разжечь костры.
Он оборван и бос, повзрослел и лишился рано,
Он дрожит на ветру, как последний осенний лист,
Помнит имя своё и историю в тысяче шрамов,
Но хранит за пазухой пригоршню теплых искр.
Зацветёт в перекрестьях улиц живое пламя,
Во дворы отступит тягучий и липкий мрак.
Из сырых подвалов, пропахших тоской и мышами,
Возникают бесплотные тени слепых бродяг.
Собираются в круг, жадно тянут худые руки,
Улыбаясь огню, замирают едва дыша.
Нет ни места, ни времени. Гаснут цвета и звуки,
Когда, сбросив лохмотья, в небо взмывает душа…
На пустых площадях и проспектах танцует пепел.
Предрассветное льется на город, как чистая ртуть.
Сероглазый мальчик, чей взгляд так красив и светел,
Прячет искры за пазуху, вновь отправляясь в путь.