Приёмщица в приподнятом настроении, которое в последнее время посещало её не так часто, как хотелось бы, взяла новый лист и позвала:
— Следующий.
— Где я?
— Вы в Чистилище…
— Разве я не должна быть в машине скорой помощи? В приёмном покое значит… Быстро довезли. Мне очень плохо. Позовите врача, я умираю.
Женщина лет шестидесяти деланно застонала, держась за сердце и опустилась на стул.
— Уже, — улыбнулась дама за столом.
Хорошее настроение ещё не покинуло её.
— А что это вы улыбаетесь, человек болен, возможно сейчас «концы отдаст», а ей весело. Уже? Я вот не вижу, чтобы уже. Вы никого не позвали. Что значит ваше «уже»?
— Моё «уже» относилось к вашему восклицанию «умираю», вы умерли.
— Живая я! Если умерла, то как же разговариваю? Издеваетесь с больного человека? Я жаловаться глав. врачу буду!
«Больная» разозлилась и гневно посмотрела на приёмщицу.
— Не будете! Тут нет докторов. Попробуйте меня понять, вы умерли и сейчас находитесь в Чистилище. Я определяю на какую чистку вас отправить, смотрю много ли на вашей душе грязных пятен. Так что посидите на стульчике, посмотрите рекламу, дайте мне спокойно поработать.
— В Чистилище? Почему в Чистилище? Я вела праведный образ жизни, церковь постоянно посещала, наставляла людей на путь истинный. Я достойна за это Рая, а не Чистилища.
Приёмщица снова улыбнулась, продемонстрировав ровные зубки и ямочки на щеках, чем взбесила посетительницу.
— Вы перепутали всё. Посмотрите внимательнее! Я не должна быть в Чистилище! Понаберут невесть кого, сидит она тут, лыбится! Ничего, разберёмся, у вас тоже начальство есть!
— Ольга Валерьевна, вы не поняли. Нет никакого Рая, как и Ада. Души очищаются и снова отправляются вниз, на Землю.
— Вниз? То есть, я на небе?
— Если это вас успокоит, то в каком-то смысле, да.
Этот факт действительно немного утихомирил душу. Она принялась рассматривать всё, что её окружает, попутно задавая вопросы:
— Значит врачи меня всё-таки угробили? А ещё жаловались, что часто их вызываю.
— Вызывали вы их в день смерти действительно часто, но они не виноваты в вашей смерти.
— А кто?
— Вы сами.
— Как это?
— А вот, смотрите.
Приёмщица повернул к ней лист, который до этого рассматривала.
Ольга Валерьевна увидела, как врач скорой помощи, обвинив её в очередном ложном вызове, направляется к выходу. Вот она встаёт, чтобы закрыть за ним дверь, а потом бросается к балкону. Она ведь просто обязана крикнут вслед этому неучу, что тот ничего не понимает в медицине, оставил без помощи пациентку и довольный собой уезжает. Хорошо бы ещё крикнуть, чтобы все слышали, что он требовал у неё взятку. Не напрямую, конечно, но, дай больная ему денег, он наверняка отнёсся бы к ней по-другому.
Не добежав до балконной двери, женщина поскальзывается на крашеном полу и падает, ударяясь об угол подоконника, а скорая помощь тем временем, спокойно уезжает.
— Вот же, — с досадой произносит Ольга Валерьевна, — не успела!
— Вы успели в предыдущие два раза. Я показала только день вашей смерти, а до этого вы их вызывали беспрестанно. Из-за вас чуть не умерла девушка на прошлой неделе.
— Чего это вы мне тут приписываете? Я никакую девушку пальцем не трогала.
— Лично — нет. Вы только продержали скорую помощь у себя только потому, что потребовали чуть ли не полное обследование на дому, когда у вас болела голова из-за скачка давления перед дождём, а в это время другой пациент умирал по-настоящему. Хорошо, что вас не стали слушать, а поставили укол, нормализовали давление, и поспешили на следующий вызов. Почему бы просто не выпить таблетку, как это делают все? Зачем отвлекать людей, которые могут спасти кому-то жизнь вместо того, чтобы мчаться к вам и выслушивать проклятья в свой адрес?
— Значит вы с ними заодно?
— Ни с кем я не заодно, я лишь делаю свою работу. Причём не вижу, что вы совершенно безгрешны, как утверждаете. Рассорили молодую семью, которая жила над вами. Из-за вас они разошлись.
— Так и хорошо, жена мужу изменяла, а это — грех.
— С чего вы взяли?
— Любовник к ней всю весну ходил, а потом они такие скачки устраивали, что потолок у меня едва выдерживал. Как было глаза-то не открыть её мужику. Он видный такой, получше себе найдёт.
Приёмщица молча снова развернула лист.
— Да, вот он, этот её хахаль, — воскликнула Ольга Валерьевна, увидев, как молодой человек поднимается на верхний этаж.
— А теперь посмотрите, куда он заходит.
— В восемьдесят пятую? К Гавриловне что ли?
— Да, это её родственник. Он приехал учиться, живёт в общежитии, а к ней иногда ходит обедать, потому что денег у парня маловато, не хватает на питание. А его тётушка не против. Ей есть ради кого готовить, заодно и сама поест горячего, а то в последнее время для себя не хотелось варить, питалась всякой сухомяткой да чаем.
— А чего тогда у Светки, что надо мной живёт, шум минут по двадцать в это время был? Муж от неё ушёл и шум прекратился.
— В это время начиналась передача по телевизору, там показывали разные спортивные упражнения. Света хотела быть красивой, стройной для мужа, а когда по вашему научению он поругался и бросил её, у женщины опустились руки. Она вообще потеряла интерес к жизни. Так что не святая вы, а даже наоборот. И таких ситуаций на вашей совести предостаточно. Хоть немного раскаиваетесь в том, что натворили?
— Конечно, во всём раскаиваюсь, — подскочив с места, затараторила Ольга Валерьевна.
Приёмщица разочарованно покачала головой и продолжила свою работу, указав женщине на стул, и дав понять, что она мешает.
— Как тихо, — удивлённо заметил вошедший мастер по чистке, — можно забирать?
— Да, держи сопроводительный лист. Средняя чистка.
— Как средняя? Вы ошиблись, лёгкую! — начала было говорить Ольга Валерьевна возмущённым голосом.
— Будете шуметь, назначу чистку основательную! — прикрикнула, заставив её замолчать, приёмщица.
— Обожаю тебя, — шепнул, наклонившийся к ней мужчина и хитро подмигнул.
Потом повернулся к душе, которую должен был сопроводить для очищения, и, распахнув двери, строго добавил:
— Пройдёмте.
Они шагнули в темноту, и приёмщица осталась одна.
Взяв новый лист и, устало усмехнувшись, она произнесла:
— Следующий.
— Где я?
— Вы в Чистилище…