«Антилопа гну — амазонка в рогатом шлеме,
и полынь щекочет её изогнутые сосцы,
вот заходит солнце, и тьма запеклась на клемме:
виноваты звёзды — неопытные образцы.
Одинокое стадо тянется к водопою,
под копытами чавкает унавоженная тропа,
антилопа гну — не гнушается быть собою,
потому что она — свободна, она — глупа.
…
Пусть моя слеза похожа на микросхему,
у которой память — вольером окружена:
по вольеру мечется страус, он ищет Эмму,
утверждая, что эта Эмма — его жена.»
Александр Кабанов
Он устал быть внутри вольера, загона, ринга —
Монотонная скука, хавка из отрубей.
Вертикаль. Шесть букв. Друг двуногих. Собака? Бинго!
На плече прекрасной Елены поёт воробей…
Почему в груди — подсевшая батарейка?
В сантиметре от глаза вздыбился тротуар.
Антилопа гну — вцепившийся в руль Корейко,
И Козлевич вальяжно садится в свой ягуар.
Лётный шлем — бакенбарды, старая няня, кружка…
Зорко сокол следит, лаская в кармане кольт.
Наблюдает из козлика Ваня за мышкой — наружка!
Подстригает дружбой усы коту Леопольд.
Антилопа гнёт привычно круги в карусели,
Лев разгон набирает… А где же звериный оскал?
На поляне в полночь зайцы совсем окосели,
На изгибе Невы Александра лебедь искал.
Внешний вид крокодила определяют гены…
Ожидая, когда появится лакомый гость,
У тропы к водопою сгрудились аборигены,
Зарывая глубже в навоз виноградную кость.
Отпущу с карусели на волю сивку-каурку!
И покорно воздаст Шерхан Батыю хвалу,
И на старой ионике сбацает кошка мурку,
И станцует на бис легзинку медведь на балу.
****