Как-то в шумной птичьей стае,
Где гнездовий свитых ряд,
Мама утка светлым маем
Желтых вывела утят.
Ах, красавцы, всем на радость —
Что за клювики, да лапы!

Лишь один утенок малость
Опечалил маму с папой:
Он какой-то непушистый,
Норовит упасть на бок.
Хилый, мокрый, неказистый,
Да, к тому же, хромоног.

Мама с папой повздыхали, —
Что ж, судьбы не избежать, —
Головами покачали
И оставили скучать
Неуклюжего глупца —
Нелюбимого птенца.

Ночь пришла, замерз утенок
И пищал как только мог,
И просился он спросонок
Под уютный мамин бок.
Только заняты места,
Лишь остались у хвоста.

Неуютное местечко.
Что ж, и, ладно — пусть не печка,
Лишь бы к маме ближе быть
И печали позабыть.
Он довольствовался малым:
Неласкаем, нелюбим,

Он страдал, когда вдруг мама
Песни крякала другим.
А когда, все ж, обращала
На него свой карий глаз,
Обязательно ворчала,
Хоть не делал он проказ.

Все его, как приведенье,
Обходили даже днем.
Груз плохого настроенья
Мог любой сорвать на нем.
Только в грудке сердце билось
Нежным розовым цветком,

Только в гадком уместился
Целый мир мечты о том,
Что когда-то все забудут,
Что уродлив он и хром.
И его, забыв о том,
Обязательно полюбят.

Он заране все прощал
И обид не вспоминал.
Среди жизни этой трудной,
Среди криков, среди зла
У него была подруга —
Одинокая ветла.

Помнит он, как полдень злился,
И, почти что неживой,
Он в ее ветвях укрылся,
Обретя в тени покой.
И ему вдруг показалось —
Одинокая ветла

Нежно ветками касалась,
Зной навязчивый гнала.
И листвою шелестела,
Убаюкивала, пела.
Он заснул. Проснувшись, был
Безмятежен, полон сил.

И походкой хромоногой,
Весел, бодр и даже скор,
Он направился в дорогу,
Что вела на птичий двор.
И с тех пор закатом медным,
В светлый час и в пору мглы

Пробирался незаметно
К месту жительства ветлы.
Сказок сказывал ей вволю,
Веселил ее, смешил.
И, конечно, свои боли
В лапках хроменьких носил.

Удивительная радость
Этих встреч: двум существам
Счастье тихое досталось —
Нежной дружбы светлый храм.
А, бывало, солнце сильно
Накалялось — круглый ком,

Мой утенок приносил ей
Воду в клювике своем:
Все смеялись дружбе странной:
Что коряга может дать?
Но утенок неустанно
Был намерен защищать

Всеми фибрами души
Солнце, данное в ненастье —
Ведь пытались сокрушить
В нем единственное счастье.
Время шло, утенок мой
Стал выравниваться в птицу,

И, казалось, небылицы
Жизнь вершит над птицей той:
Бузупречной формы шея,
Белоснежных крыльев сказ,
Клюв пурпурный пламенеет,
С поволокой карий глаз.

Неземное превращенье,
Грациозны стать и взор…
Лебедь-птицы появленье
Озадачило весь двор.
А родные, как и прежде,
Гадким кликали его.

Перелетным же, заезжим,
Непонятно: отчего
Никуда не улетает,
Не воюет никого,
И зачем он так страдает,
И за что так бьют его?!

Он и сам того не ведал.
Он привык, да и не знал,
Кем он стал назло всем бедам.
Лишь стемнеет — он бежал
Вновь туда, где не истлела
Крона полная тепла,

Все туда, где шелестела
Одинокая ветла.
Ради встречи, что струится
Песней, нежностью листвы,
Отреклась от неба птица,
Отреклась от высоты.

Не понять им, не познавшим
В мире горести и мук,
Как звучит из нот упавших
Счастья выверенный звук.
Что ему в бреду паденья,
Униженья, боли, зла

Подарила вздох спасенья
Одинокая ветла.
Жизнь иную не приемля,
Строя в ней свое жилье,
Разве мог предать он землю,
Ту, что родила ее?

И, простив обиды злые,
Лебедь мой в любви живет.
И, как прежде, в дни сухие
Воду в клювике несет.

2003 г.