В марте, за полтора месяца до своего сорок пятого дня рождения Вера Павловна с ужасом обнаружила, что внутри неё завелась весна. Там, где полагалось колоситься роскошным соцветиям житейской мудрости, благоухать изысканным бутонам юношеских воспоминаний, сочиться редким гроздям уходящей страсти, и произрастать прочим вещам, которым прилично произрастать на истощенных почвах женской души полувековой давности… завелась весна.
Весна была похожа на ядовитую плесень… Активная, неуправляемая и свербящая. Она множилась внутри Веры Павловны, зудела, трепыхалась пресловутыми «бабочками», давила на диафрагму, нарушала сердечные ритмы и дурно влияла на мозги.
Симптомы были хоть и подзабыты, но очень… очень знакомы. В прошлом, подобная симптоматика влекла за собой множество осложнений. На этот раз Вера Павловна решила осложнений избежать. Всё-таки сорок пять — не тридцать. А именно в тридцать с Верой Павловной случился последний приступ весны, результат которой она расхлебывала до сих пор. Результат звали Машенькой, и он уже обзавелся грудью третьего размера, а также отвратительным легкомысленным нравом, что-то Вере Павловне отдаленно напоминающим.
Итак, на сей раз, Вера Павловна решила поступить как женщина взрослая. Она вознамерилась купировать весну в зародыше и не дать ей развиться в то, во что обычно развивается неуправляемая и запущенная весна. Быстро перебрав в уме своё мужское окружение, она определила пять возможных источников заражения. Все источники были чертовски хороши собой, молоды и похожи на отца Машеньки, как братья. На этот счет, Вера Павловна, не заблуждалась уже давно — она всегда подхватывала заразу от юных стройных шатенов, с в.о., ч.ю., без в.п., рост от 180 см., характер нордический. Предположить, что в сорок пять её организм вдруг сделал финт ушами и перекинулся на низкорослых пухлых блондинов Вера Павловна, естественно, предположила (женщина была умная, понимала, что менопауза может неожиданным образом повлиять на гормональный фон и сексуальные предпочтения), но немедленно эту мысль отмела, поскольку её затошнило от первой и самой невинной фантазии, главным героем которой выступал коллега Веры Павловны Петя Шилов — веснушчатый белокожий пухлик примерно одного с Верой Павловной года рождения.
Итак, пять высоких шатенов. Кто-то из них — носитель отвратительного вируса. Кого-то из них необходимо найти и обезвредить. Но кого?
Поразмыслив недолго, Вера Павловна решила, что определять конкретного носителя весны — ресурсозатратно и лишено смысла. Не проще ли избавиться от всех пяти сразу? Она составила список из пяти фамилий, расположив их по алфавиту, затем нашла в интернете недорогого, но с хорошими рекомендациями, киллера и, заплатив ему аванс, принялась ждать исцеления.
К дню её рождения из пяти в живых остался только один. Весна же никуда не исчезла. Свербила и зудела под рёбрами ещё назойливее и вынуждала Веру Павловну не спать ночами. Вера Павловна поняла, что предыдущие четыре жертвы оказались бессмысленны и что именно этот, последний кандидат (кстати, они даже не были знакомы лично, но фотография, размещенная шатеном на первой странице его блога, словно намекала…) явился источником отвратительной инфекции.
— Ну? — многозначительно спросил киллер, появившись вечером в аське…
Киллер был человеком добродушным и ленивым. В принципе, он бы с удовольствием обошелся без лишних трупов.
— Увы, — многозначительно ответила Вера Павловна. И удалила логи.
Через день френдлента скорбела, а Вера Павловна вынуждена была признать, что снова ошиблась. Все вероятные источники весны были устранены, но сама весна никуда не делась.

Не выдержав мук, Вера Павловна поделилась переживаниями с Петей Шиловым. Он то и посоветовал ей обратиться к терапевту. Расстройство поджелудочной железы, как выяснилось, выдает точно такую же симптоматику, что и весна. Вплоть до пресловутых «бабочек» внутри.

Так я к тому, что если в сорок пять женщину мучит весна, она конечно ягодка, но имеет смысл сперва обратиться к терапевту… и лишь потом делать глупости.