Всегда завидовала Белоснежке.
Точнее даже ее пушкинскому варианту. Где вместо дурацких и бессмысленных гномов — богатыри. Половозрелые и вполне замужвыходибельные.
Всегда мечтала, чтобы вот я — вся такая блондинка с третьим размером груди и пэрсиковым румянцем. А вот богатыри — прекрасны, благородны, равны как на подбор и влюблены в меня нежной и одновременно страстной любовью.
Чтобы вожделели издали и чтобы носили мне разных подарков, жемчугов, соболей, дичи…
Чтобы ноги мне мыли и воду пили.
А я чтобы неприступная, потому что имеется королевич Елисей и прочая байда, делающая меня еще желаннее, еще чище и еще недоступнее. Ну и заодно, всегда можно отбрехаться, мол «как мне быть? ведь я невеста? всех милей королевич Елисей»… А вы, братцы, пока что поработайте над собой. Тогда возможно я передумаю.
В общем, супер-динамо на дому — терему! Мечтааа всякой половозрелой царевны…
И я, примeряя фантомную корону, даже представляла свою великолепную богатырскую семёрку.
1. Чтобы один -немногословный высокий сероглазый блондин. Надёжный и хладнокровный. Мимики минимум. Жесты все скупые. Сказал — отрезал. Чтоб великодушен и любил собак волкодавов. Чтобы нежно бряцал и красиво улыбался. И чтобы со мной вежлив и почтителен. Это он, ежу ясно, внешне хладнокровный. На деле у него внутри пожар страсти, но держится отстраненно и свысока. Самооценку бережет. А коснется случайно рукой руки — опалит так, что дышать становится нечем. И потом весь вечер друг друга взором страшно тронуть, чтоб не сгореть.
Первый умело пользуется гигантским своим конём, гигантским своим мечом, гигантским луком и еще разными гигантскими штуками — топором там, дубиной. Короче, такой Кевин Костнер, но чуток крупнее в плечах. Дарит исключительно дорогие и полезные вещи — кинжал, кольчугу, шлем. Коня. Баловства не дарит, потому что боится, что не угадает.
2. Второй чтобы резкий, умный из себя необычайно, сообразительный. Очень красивый и живой лицом. Цветом волос — с рыжинкой. Глаза- с зеленинкой и крапинкой. Чтобы остр на слово и бесстыж на взгляд. Чтобы с врагами жёсток и даже жесток. Чтобы со своими добр и щедр. Чтобы самый правильный, самый точный подарок всегда был от него. И чтобы когда надо — ожерелье, а когда надо — книжку хранцузскую. И чтобы самая горькая обида тоже от него. Потому что ждешь, что он после трапезы подойдет и слово скажет, а он по-быстрому собрался и усвистел в дозор на гнедом своем коньке.
И чтобы он один из всех, наперекор правилам, целовал на прощанье в губы. Иногда при всех. А иногда и тайно. Когда тайно, тогда нежнее. И чтоб уходил потом, после поцелуя, не обернувшись. А у меня чтоб коленки тряслись. Тиль Швайгер — чего уж.
3. Третий чтобы смугл и строен. Гибок, как лоза. Чтобы то печален, то смешлив. И не поймёшь правда ли печален? Правда ли смешлив? И что думает — не поймёшь. Чтобы с удавкой и с кинжалом оборачивался лучше других. И чтобы двигался, как кошка. Гибкий. Струящийся. Чтобы по ночам рассказывал страшные сказки про чудищ и девиц. Чтобы при взгляде на меня в темных его глазах мелькало такое, от чего по спине холодок и ноги отнимаются. А в животе сладко. И чтобы пальцы тонкие, длинные, и когда перебирают струны чего-нибудь народно-инструментального, глаз не отвести. Чтобы губы у него как у девушки, а волосы мягкие, словно шелк. До плеч. Но распущенными не носит. Пусть он их лентой шелковой, цвета крови перевязывает. И иногда пальцами ленту теребит и краешек губ себе шелковым ленточкиным хвостиком щекочет. В ухе дрожит золотая серьга. Может быть даже Депп или Дауни младший. А дарит пусть часто и интересное. То заморское зеркальце. То коробочку черепаховую с музыкой. То перо павлина. То тушь китайскую. То песню свою.
4. Четвертый чтобы ростом невысок, телом коренаст, характером легок. Чтобы мыщцы- сталь, двуручником, как перышком, и чтобы шрам через всё лицо, и седая вся голова — пепельная. Хотя от роду всего ничего — лет тридцать пять. Чтобы бесстрашен, открыт и весел. Чтобы больше всех пил браги, и вкуснее всех запекал кабана. Чтобы за меня, если что, горой. И чтобы посмеивался, пока другие не слышат, мол «эх, девка, что ж ты с нами семью богатырями творишь — сучья твоя натура». Чтобы следил за вторым и третьим, когда тем уже невмоготу и вот-вот взорвутся и пойдут за меня друг друга во дворе убивать. А что я? Я ничего… Я тут не причем. Сижу, на пяльцах лютик жолтенький вышиваю, с плечика сарафанчик случайно упал лямкой. А этот — четвертый пепельный пройдет мимо и шепнет «Прикройся, дурочка моя. Что опять с нами творишь»? И вдохнет изо всех сил мой запах, А потом выйдет в сени, потому как невтерпеж ему. И я вздохну, да и прикроюсь. Любит. Ох и любит! Вот пусть будет Рассел Кроу. Дарит отрезы на платья, вкусняшки разные и добрые советы.
5. Пятый чтобы — бледен, высок и темноволос. Чтобы днями охотился на гусей-лебедей и чтоб чародействовал по ночам. А по утрам чтоб умывался ледяной водой с полынью, садился на вороного тонкогого жеребца и уезжал куда-то, чтобы поспеть обратно к завтраку. Чтоб сидел с угла стола, опустив взгляд в стол. Думал думу. Пил чтоб червленое вино и ни крошки не ел. Чтобы никто его ни о чем не решался спросить, пока сам слова не молвит. Чтоб носил всё черноё и серебро. Чтобы в ножнах сабелька, а на пальце кровавый перстень. Чтобы тонкие черты лица и прозрачная кожа. И чтобы в мою сторону вовсе не смотрел, а если смотрел вдруг, то, кусая губы, и с такой ненавистью, что хоть собирайся и беги прочь. Чтобы шарахался, лишь бы меня не коснуться краем плаща. И чтобы я знала наверняка — в полночь, когда он думает, что все спят (бггг), он оборачивается вороном и прилетает к оконцу моей горницы. И сидит там и глядит, не мигая, на мои разметавшиеся русые косы и третий волнительный размер. Ну, понятно же кто он? Ведь да?
Снегг. Снейп. И все такое! Он, кстати, ничего не дарит вообще. Один раз поставил бутылочку с зельем, когда я заболела инфлюэнцей. Молча. Глаза в пол. Но я ж знаю, что он его варил три дня и три ночи. И чуть не умер, добывая гузку Феникса.
6. Шестой чтобы юн и свеж. Чтобы Лель румяный, златовласый. Чтоб попа, как орех. И спереди чтобы выпукло. И брови вразлёт. И глазищи голубые, точно небо в мае. Чтобы играл глупое на дудке «айлюлилюли» и бегал со мной наперегонки. Чтобы мы лазили с ним по деревьям, гоняли гусей и валялись в траве, не решаясь друг друга даже коснуться. Чтобы дыхание его было яблочным, а взгляд весёлым. Чтобы он плёл мне васильковые венки, а с охоты привозил барсучат и кунят на потеху. Чтобы обижался всерьез и искренне, когда я называю его дурнем, и чтобы не видел вовсе, как остальные братья завидуют его молодости и тому, что лишь ему одному дозволено меня толкать, пихать, щекотать и называть «милой». Да хоть кого из красавчиков в юности возьмите — не ошибетесь. Они все на одно лицо. Персики пушистики. Ах.
7. И седьмой чтобы был… Тут я разрываюсь. Место в тереме осталось только одно, а хотелось бы как минимум еще два архетипа освоить.
7.1. Семь. один чтобы страшен собой, как бес. Кучеряв, кривоног, носат и живчик. Чтоб червив лицом и душой. Нравом подл. Чтоб быстр и ловок, как дьявол. Чтоб в картах нет ему равных. И чтобы умел нападать со спины. Чтоб что ни слово — подколка. Что ни дело — коварство. Чтоб шутки злы, чтоб щипки до синяков. Трикстер. Шут. Арлекин. И чтобы никакой у него надежды на мою любовь, но одна желчь и горечь. И чтобы рыдал он по ночам громко и отчаянно. Утром же снова гадил словом и делом. А дарит пусть стихи, букеты и вышитые платочки, но тайно.
7.2. Семь. два чтобы человек-гора. Добродушный и простой. Чтобы в его рукавице помещалась моя голова и третий размер заодно. Чтобы он краснел, как помидорина, едва я выйду из светлицы в трапезную и заикался, едва я его о чем-то спрошу. Чтобы был неуклюж, несуразен и добр бесконечно. Годзилла такая. Но красивый же. И дарит пусть что-нибудь нелепое. Шкуру медведя например. Или тушу кабана. Или арапа живого для потехи.
7.3. Семь. три (извините). Дарёный арап. Пусть будет. Терем-то большой.
И вот при таком богатстве выбора (плюс еще где-то там Елисей идет по своему дебильному квесту) как приличной девушке не ошибиться? Кому отдать руку сердце и проч? Всем нельзя — не принято. Осудят. Но всё так вкусно, всё так вкусно…