Цепи звенят, понукает надсмотрщик.
В этой тюрьме каждый выживший — раб.
Я по ночам вижу ясные очи
той, что любил сотни жизней назад.
Там, в городах, с неё пишут иконы
и за спиной называют святой.
Я же, как пленный — предатель короны.
Мне никогда не вернуться домой.
Ловкость и хитрость, сноровка и сила —
вновь на свободе. И землю грызу,
чтоб для врагов своих вырыть могилы.
Путь мой расчищен, я к милой спешу.
Дабы приблизиться к местным святыням,
был у монахов, грехи отмолил.
Только анафеме предано имя
той, для которой я всё ещё жив.
Почерк знакомый, бегло читаю:
«Веришь, любимый, не знаю как быть.
Святость моя мне ужасно мешает —
не отпускают тебя навестить»
Слышу как грязью её поливают:
«Злая воровка, ушла по весне.
Да, и таких, как она, отсылают
жить и работать поближе к тюрьме»
Вот уж не думал, что так буду мчаться
к месту, с которого выбраться смог.
Вот ты какая, женская святость…
Сердце щемит и у горла комок.