Горько плакала Настасья у овина:
— Он и бьёт меня, и мучает, скотина!
Загасил мне кулаками ясны очи,
С топором за мной гоняется полночи!
Все мне рученьки повывернул, — кричала! -
А ведь я намедни даже не ворчала!
Убежать я нынче снова не успела,
Синяков давно не считано по телу!
Волосёнки все повыдергал, зверюга,
Всё пытал, что завела милОго друга.
Ой, соседушки! Всё телушко измято!
Ну скажите мне, ну в чём я виновата???
Собирался люд и всплёскивал руками:
Ах, беда, ну что творится с мужиками?!
Два братана — Васька с Петькой — просто хваты!
Драчуна за шкирку выволокли с хаты.
Подбежал ещё защитник и, без правил,
Без разбору, взял, фингал ему поставил.
Кто-то крикнул, что за женщину, мол, мало!
Вдруг Настасья завела, заверещала:
— Ах вы, изверги, уроды вы, убийцы!
Тьфу на ваши все уродливые лица!
Ах вы гады, безобразные верзилы!
И глаза повыцарапывать грозила.
— Как вы смели мово милого обидеть?
Вдруг меня теперь не сможет он увидеть?!
Моё солнышко, мой зайчик, мой цветочек!
Мы теперь не обойдёмся без примочек!
Уводя поспешно миленького в хату,
Напоследок прокричала:
- Супостаты!
Мы на зверский самосуд найдём управу!
Вы у нас под суд пойдёте всем составом!
Многим кажется: сочувствие бесценно.
Смолк народ. Открыты рты. Немая сцена…