СКАЗКА О ПОДСНЕЖНИКОВОМ МЁДЕ

Жил на свете пчеловод.
Звали все его Федот.
Шарил Федя в пчеловодстве —
как в диффузии удод…

Сядет днём на каланче
аль под утро, аль в ноче
и часами рассуждает
ни о чём иль так… вапче.

Думал Федя, чё б завесть,
чтоб на том от пуза есть,
и за ту еду от пуза
чтоб ответственность не несть.

И решил Федот, что мёд
принести могёт доход,
мёд ведь кладезь углеводов,
мёд он, чай же, не помёт.

Федя тут же предпочёл,
пчёл завесть… да не учёл,
что зима влияет стужей
на способностьдее пчёл.

И в студёном феврале
с (-40) на шкале
превратилися все пчёлы
в однородный крем-брюле.

Лишь всего одна пчела
оживать вдруг начала,
и уже стучал в ней скоро
пульс от жала до чела.

Ну, а тут не в бровь, а в глаз
от царя пришёл приказ —
принести царевне-фифе
мёд подснежниковый враз.

И отмазка, что Федот
не смышлён, как пчеловод,
может Феде роковою
оказаться в этот год.

Дал по мёду, злой чурбан,
«пятилетку за день» план
и глядит как конь — на брюкву,
как на Ленина — Каплан.

Федя не навеселе
с лютой злобой на челе
открывает пулей улей
и приказ даёт пчеле.

Федот пчеле:

Ну-ка, подь сюды, пчела!
Петь кончай ла-ла-ла-ла.
Выключай-ка караоке.
Поважнее есть дела.

Тут стекляшкой от пенсне
мякоть мяса на десне
повредила вдруг царевна
под «Элегию» Масне.

Чтоб вернулась благодать,
посоветовал, видать,
мёд подснежниковый лекарь
на десну ей прикладать.

Плюй скорей, пчела на сны
с мачо-шершнем у сосны
и шуруй шустрей за мёдом.
Не фиг ждать нам той весны!

Пчела Федоту:

Вызывает антирес
полушарий, Федя, вес
в голове твоей дырявой
рассудительности без.

Гонишь пчёлку в кабалу.
В лесе, Федь, не на балу.
Пожалел бы, пень трухлявый,
беззащитную пчелу.

Федот пчеле:

Вызывает антирес
твоему в противовес
мой вопрос к табе, лентяйка, —
не шпиёнка ты ЕС?

Ну-к сворачивай постель!
Тут табе не гранд отель!
В лес лети-ка, лежебока,
и снеси мне мёд оттель.

И не лезь-ка на рожон.
Позарез мне мёд нужон.
Из подснежников вот только
мёд набратым быть должон.

В лес слетать же не трудней,
чем на Боинге в Сидней.
Заартачисся — урежу
пару-тройку трудодней.

И не пой мне о зиме.
Я в зиме — ни бе, ни ме,
а вопроса постановку
лучше ты крути в уме.

Ну, а яду коль не жаль,
всех подряд в лесу ты жаль,
а твой подвиг летописцы
занесут посля в скрижаль.

По дороге не кути.
Всё! Счастливого пути!
Вон вальнушки… вон шубейка…
Натянула и лети!

Пчела Федоту:

Вызывает антирес
не с подснежниками лес,
а подробнейший анализ —
ты, Федот, и впрямь балбес?

Стоеросовый ты дуб!
Мат, прям, просится из губ,
ведь для пчёл Юдашкин с Гуччи
не придумали же шуб.

В психбольничных, Федь, кругах
все от смеха на рогах,
ведь на лапках же вальнушки —
что цистерны на ногах.

Ты цистерны, Федь, надень
и ходи в них целый день.
Так что, Федь, засунь под копчик
мой себе ты трудодень.

Федот пчеле:

На тебя смотрю, пчела,
и не жалко мне кола,
поломать который жаждю
об твои скорей крыла.

Прикую вот щас табе
кандалами я к трубе
и в момент поставлю точку
на твоей, пчела, судьбе.

Пчела Федоту:

Ладно, Федь, не гоноши,
сухари-ка в путь суши
и положь мне для сугреву
квас с добавкой анаши.

Языком не полощи,
со сметаной кушай щи,
поминай меня не лихом
и за службу не взыщи.

Федот пчеле:

Коль лететь тебе не в лом,
бью за то тебе челом.
Захвати с собой лопату.
нынче снегу навалом…

…

И, поднявшись до небес,
полетела пчёлка в леc,
а Федот махнул ей ручкой
и, вздохнув, воскликнул — Ееееес!

Эпилог:

С той поры, как в грунт река,
быстро минули века,
ну, а пчёлка в дом Федота
не вернулася пока.

Но с тех пор земной народ
ест подснежниковый мёд,
а откуда мёд тот взялся,
так никто и не поймёт.

Хоть весна, а хоть зима,
хоть подснежников нема,
а у подлых олигархов
мёда полны закрома.

Хоть всю Русь исколеси,
лохов — хоть косой коси!
А от лоха, как известно,
нет лекарства на Руси.