Стою на форпосте дальнем,
Где мыслей моих обозы.
Подушка — исповедальня,
Губкой впитала слезы.
О, Господи, не впусти же
Его в истонченные вены.
По чину мне и престижу
Быть одиночества пленной.
Пусть в трещинах губы сухие
В стенаньи подобны нулю.
Единожды знали стихию
Безумного слова: «Люблю…»