Штормит пять суток. Шхуна на приколе.
Тоска… усталость… ропот в экипаже…
— Проклятье!
Ну, когда ж мы выйдем в море?
— Довольно ныть! Займитесь такелажем…
Туманы и ветрА в Китовой бухте,
непрочный наст крошится под ногами,
а волнами подхваченные шлюпки
трещат по швам, раздавленные льдами.
Но наконец-то, небо посветлело,
норвежский флаг взметнулся яркой птицей —
туда, где облака легко и смело,
как лебеди летели вереницей.
Пора… пора!!!
— Отчаливай, ребята!
Но странно… необычная картина:
в глаза глядят друг другу виновато
суровые, притихшие мужчины.
Алан ушел в метель и… не вернулся…
Три дня напрасных поисков повсюду.
— Он обречен…
Джон Дэйвис матюгнулся.
— Эй, Гаррисон, закуривай…
— Не буду.
Алан ушел в метель и не вернулся.
— Но он придет… возможно…
— Ветер с юга. Руби канат!
Держитесь прежним курсом…
— Нет, капитан… я не оставлю друга…
— Ты не оставишь, да-а? Ты самый честный?
И преданный, наверное?
Послушай:
теперь не время для красивых жестов.
Руби канат! Сс-спасите наши души…
— В твоих устах звучит довольно странно —
как будто бы: «Спасите наши шкуры!»
— Эй, балагур, полегче с капитаном! -
отрезал мичман, затянувшись хмуро.
Ты знаешь сам — мы слишком долго ждали,
но срок истёк — нам не вписаться в график.
Идет зима, и время поджимает:
окрепнут льды — сомнут, раздавят на фиг!
Алан погиб…
Судьба нас водит за нос,
и глупо тратить время в ожиданье.
— Отча-ааливай!
— Ребята, я останусь…
— Э-э, не дури… да что ж за наказанье!
Он твой товарищ… ладно… тут все ясно…
Но оставаться — равносильно смерти!
— А вдруг он жив! И где-то ждёт напрасно…
Нет… так уйти я не могу… поверьте…
— Не можешь… правда? — боцман поперхнулся.
— Оставьте мне палатку и патроны,
чуть-чуть еды…
— Эй, парень, ты рехнулся!
— Собаку и пол-литра самогона.
Даст Бог — спасусь, а нет…
— Мы тратим время!
Кончай базар! Я не желаю слышать!
— Но, капитан…
— Ты поплывешь со всеми!
Пойми, пацан, здесь невозможно выжить.
Кругом снега да белые медведи,
на сотни вёрст — нет ни души, ни крова.
— Мне всё равно…
— Ты перестанешь бредить?
— Но, капитан… послушайте…
— Ни слова!!!
…
Он был упрям…
И, провожая взглядом
в тумане исчезающую шхуну,
не ждал ни одобренья, ни награды,
не уповал бессмысленно на чудо.
Лишь день и ночь сквозь холода и вьюгу,
сквозь белую, безмолвную пустыню
он, улыбаясь, шёл на встречу другу,
храня в душе надежду, как святыню…