Горько Ива опустила
Руки нежные к Пруду,
И мольбой неторопливой
Шепчет, словно бы в бреду:
«Ах, устала с ветром спорить,
Кудри-ветви отдавать,
Надоело мне в неволе
Век девичий коротать.
Ах, мой друг, ты чуден пеньем,
Сладок уху твой напев,
Забери меня теченьем —
Песнопеньем жарких дев,
Ласк серебрянным отливом,
Камешками бус твоих,
Ублажи меня, любимый,
Дай познать блаженства миг.
Незатейливый багаж свой
Собрала до срока я,
Нелюбимого коварство
Страшно мне, но я — твоя.
Только кликни, только свистни,
Вырви тело из корней,
Но твои читаю мысли:
Кто-то есть меня милей?
Кто-то гладь твою ласкает
И твоей любовью жив.
Почему же я не знаю
Этой правды? Расскажи …»
Пруд, журча, ей отвечает,
Тихо волнами гребя:
«Правда, дева молодая,
Что люблю я не тебя,
Без нее весь свет не мил мне …»
«Кто ж она?
«Кувшинка».
«Что ж …».
Слезы Ива уронила
На пруда сырую дрожь,
И, в смятеньи зашаталась,
Белый свет ей стал немил.
Нелюбимому отдала
Весь свой стыд и весь свой пыл.
И с тех пор в безветрьи томном,
Кудри-ветви распустив,
Молит Ива Пруд сей темный
Ей серебрянный отлив
Подарить, и, хоть немножко,
Стать приветней, не спешить.
И плывут, плывут сережки —
Слезы Ивушки-души.
1993 г.