Как походно-полевая жена Марта Скавронская сделалась российской императрицей?
15 апреля 1684 года, 325 лет назад, в Прибалтике, в семье крестьянина не то польского, не то литовского происхождения Скавронского родилась очередная дочь, которой судьбой было уготовано из грязи подняться не то что в князи — а гораздо выше — сесть в самое желанное кресло в Российской империи: на трон.
«И делай с ним что хошь…»
С юных лет Марта была очень бойка, не гнушалась никакой работой и имела очень веселый нрав. Про таких говорят: ей все нипочем. История умалчивает и об ее образовании (если таковое имелось), и о том, кто были ее учителя, но особая «школа» в ней чувствовалась всегда: она очень рано узнала, что из мужчин, какими бы влиятельными они не казались, можно легко вить веревки. Есть только один способ этого достичь: соблазнить и привязать. Утопить в океане своей страсти, а потом «делай с ним что хошь…»
Историки подозревают, что первым учителем для Марты стал шведский драгун Рабе, который в начале XVIII века, подыскивая квартиры для своего эскадрона, прибыл в Мариенбург (ныне — Алуксне) и первым делом отправился в дом местного пастора по фамилии Глюк, где обнаружил, что у святого отца есть премиленькая прачка и кухарка. Пока пастора не было дома, бравый драгун начал подбивать клинья к милашке, что ему с блеском удалось. А дальше он с ужасом обнаружил, что эта небольшая интрижка грозит перерасти в нечто большее. Он боролся с собой, пытался забыть любвеобильную девушку и даже уехал на какое-то время (дела службы), но вскоре вернулся, забрал Марту и сделал ее своей официальной женой.
Вот только время было очень неспокойное. Не успел драгун как следует насладиться прелестями супружеской жизни, которая протекала в походно-полевых условиях, как был убит. Но он уже успел «вселить беса», разбудить чувственность у Марты. Симпатичная и никогда никому не отказывающая молодая женщина «прибилась» к другому интересному «мужчинке», потом к третьему, четвертому. Была ли она искренне привязана хотя бы к одному из них? Такого исключить нельзя. А ее ветреность можно объяснить тем, что она прекрасно понимала, что завтра или послезавтра ее суженого могли запросто убить. А раз так, почему бы не сделать последние дни земного существования героя более приятным? И для него, и для себя.
Прекрасная «немочка» знала, на кого ставить…
Когда Мариенбург взяли русские войска, Марта, по большому счету, этого практически не заметила. Разве что начала учить русский язык, чтобы хоть как-то отстаивать свои интересы. А для любви, как известно, языкового барьера вообще не существует.
Первым ее приметил и сделал своей любовницей граф Борис Шереметев, потом ее отбил взрывной Меншиков. Каким у нее по счету стал сподвижник Петра? Она никогда не мучилась этим вопросом. Да и ему пылкая немочка так понравилась, что на некоторое время он вообще перестал думать о чем-то другом, кроме того, как поскорее оказаться с нею в укромном местечке. Эту рассеянность царского фаворита не могли не заметить ни его подчиненные, ни «шпионы» Петра I. Но когда Петру Алексеевичу в первый раз доложили о любовном помешательстве «Алексашки», он только пожал плечами: перебесится! Не она первая, не она последняя.
Шли дни, недели, месяцы. А Алексашка был все так же растерян, его взор все время блуждал в поисках искусительницы Марты и на каждом застолье с Петром он сидел, как на иголках, все время порываясь куда-то бежать. Это не могло не заинтриговать царя, и однажды он приказал Меншикову привезти эту колдунью…
Лучше бы не говорил, потому что Марта сходу определила, кто тут главный, и начала масштабную атаку для того, чтобы пленить Петра. Но это наступление было выстроено очень грамотно. Ведь интерес к собственной персоне можно было возбудить не только лобовой атакой, но и использовав «слепого щегленка» Меншикова…
Жена — царю и мать — солдатам
Как бы там ни было, но через некоторое время Петр перестал «гнушаться» низкого происхождения «Алексашкиной невесты» и однажды, в подпитии, ответил на ее ласки. С тех пор пошло-поехало! Меншиков был официально «отлучен» от Марты. Во всяком случае, они никогда на людях не старались выдавать своей страсти, но, судя по всему, при первом же случае набрасывались друг на друга, как волна на морской берег или огонь на сухой камыш.
Но нельзя было не отметить у Марты и такое очень важное качество «подруги жизни», как очень внимательное отношение к возлюбленному. Петр, как известно, страдал приступами эпилепсии. Именно Марта умела распознать признаки надвигающейся беды и делала все возможное, чтобы приступ был менее интенсивный. Она же, как никто другой, могла различить самые малейшие оттенки настроения вспыльчивого Петра и часто «гасила» предстоящий взрыв. Надо ли говорить, что царь не расставался со своей пассией, особенно в походах.
Они познакомились в 1703 году, а уже через год она рожает Петру первенца, названного Петром, в следующем году второго сына — Павла (они умерли, не дожив и до года), в 1708 году — дочь Анну и в 1709 году — Елизавету (будущую императрицу). Дату рождения Елизаветы легко запомнить — она родилась спустя несколько месяцев после Полтавской битвы. И когда под Полтавой сошлись в битве войска Петра I и Карла XII, российский царь, наверняка, знал, что его милая Марта снова беременна…
Выход есть из любой ситуации
А ее звездный час пробил во время Прутского похода. Тогда русские войска оказались окруженными большой группировкой турок. В Молдавии в июле 1711 года 190 тысяч турок и крымских татар прижали 38-тысячную русскую армию к реке, полностью окружив многочисленной конницей. Марта отправилась в дальний поход, будучи на седьмом месяце беременности. Но когда над русским царем нависла нешуточная угроза, и у Петра было два выхода: сдаться или погибнуть, его невенчанная жена придумала ход конем. Марта предложила соблазнить визиря дорогими подарками. Она первая сняла с себя все свои драгоценности и предложила офицерам сделать то же самое. По-казачьи пустили шапку по кругу…
Визирю подарки понравились, и он охотно заключил мир. В 1713 году в честь «бескровной» победы Марты-Екатерины (она была крещена под этим именем) Петр I учредил орден Святой Екатерины, а первой его обладательницей стала именно боевая подруга царя.
Он был очень ветреный, менял фавориток, как перчатки. И супруга (на ней он официально женился в 1712 году), старалась особо не мучить себя вопросом, кто к ее супругу ходит ночами и зачем. В конце концов, она нашла противоядие — поступала точно таким же образом, причем, ни Петр, ни Меншиков не могли похвастаться, что Екатерина верна только им одним. Так, она была искренне привязана и к камер-юнкеру Монсу.
Любимая тактика Екатерины — не мешай жить супругу
К тому времени Петр, в последнее время часто болевший, составил официальное завещание, в котором, в случае своей смерти, передавал всю полноту власти в империи своей официальной супруге — императрице Екатерине I. Но узнав об измене, император, во-первых, велел казнить Монса, а, во-вторых, тут же порвал свое завещание. А, в-третьих, он посадил супругу в карету и велел провезти мимо того места, на котором возвышался шест с насаженной на него отрубленной головой Монса.
Надо отдать должное самообладанию императрицы — когда она увидела эту страшную картину, ни один мускул в ее лице не дрогнул…
После смерти Петра I Екатерина недолго поцарствовала на российском троне. К тому времени ее будуар превратился в «проходной двор» и, как бы сказали советские историки, женщина совсем «распоясалась». Но это был ее выбор. В конце концов, в 1724 году ей исполнилось только 40 лет. Жаль, что до возраста «ягодки», до 45 лет, императрица так и не дожила. Но вряд ли частая смена партнеров тому вина. Просто ее биологические часы остановились. И случилось это 17 мая 1727 года…