Их было двое ночью у окна,
Свет фонарей на неприглядном фоне.
С улыбкою, задумчиво, она…
Ловило платье блики от стекла.
Листала молча, что-то в телефоне.
Молчали… Каждый думал о своём.
Дождь рисовал эскизы в серых лужах.
Она и он, и свет в дверной проём,
Не нужно слов… Им хорошо вдвоём.
Пускай декабрь, был слякотью простужен.
Он повзрослел и много повидал,
Успехи — не презенты в лотерею.
Достиг всего, к чему стремился — сам.
Не преклонял колен ни тут ни там…
Всё честно, по-другому не умеет…
Так много мог о жизни рассказать,
Как было сложно и порой натужно,
Оставил опыт седины печать,
Но вот, с годами, чаще стал молчать,
Делиться там, и с тем, где это нужно.
Заботливо он взял её ладонь:
«- Прошли года… Совсем не изменилась.
Ты вспомнить, все черты свои, позволь.
Красива так же и в глазах огонь…
Всё та же хрупкость, нежность и игривость»
Слегка смутившись взгляд не отвела,
И вдруг, по-детски рассмеялась как-то.
Впервые в те минуты поняла,
В заботах праздных вовсе не жила,
Работа — дом, туда-сюда-обратно…
Ей так хотелось многое сказать…
С ним поделиться радостью и болью.
Он может с полуслова всё понять…
Смогла лишь только тихо прошептать:
— Мне хорошо, вот так, молчать с тобою…
Но маятник рассвет встречать спешил…
Дождь рисовал эскиз узором мокрым,
Он ею очень сильно дорожил…
Так, до утра, молчали две души…
Их было двое… Но у разных окон…