Холод, изморозь, стужа, позёмка, метель —
Неспроста и не вдруг все эпитеты собраны.
За тяжёлым сугробом невидима дверь
В мир, где всюду царит нежных красок пастель,
В мир зелёных равнин — красоты колыбель,
Где бывают сердца ослепительно добрыми.
Неспроста и не вдруг леденится январь,
Иглы инея выставив, колкие самые.
Мы читаем следы на снегу, как букварь,
Но не сажа истрачена, а киноварь,
Много надписей здесь, будто каждая тварь
Заполняла страницы жестокими драмами.
За тяжёлым сугробом искрится простор —
То бескрайнего Севера власть безграничная.
Сосны держатся стойко, но зимний убор
Запрещает им с лёгкостью вскидывать взор,
Ждать весну. Ведь зиме не смогли до сих пор
Опостылеть палаты-халаты больничные.
В мир, где всюду царит неустанно мороз,
Очень редко ведут нити тропок натоптанных.
Пустота и озноб. Мир зимы перерос
В ощущенье безвременья, в вечный вопрос:
Тот ли ты на Земле, кем себя превознёс,
Иль мешок, что набит вещества изотопами?
В мир зелёных равнин нет пробитых дорог —
Всё надёжно укрыто заснеженным пологом.
Этот снег растопить лучик солнца не смог,
Меж сугробов увяз южных стран ветерок.
Ты, бесстрашно ступивший на тонкий ледок,
Неужели надеешься справиться с холодом?
Где бывают сердца, если нет их в груди,
А меж рёбер ледышка — прозрачная, звонкая?
Если знаешь то место, пожалуй, сходи,
Я увязла в зиме — забери, уведи
В мир равнин. Там бутоны сердец — погляди —
Стебли гнут до земли удивительно тонкие…