Счастье мое — злая мачеха,
А горе — тетка родная.
Так, видно, судьбой мне назначено
Звезда у меня такая.
Тетушка-горе любит,
Обнимет и обласкает,
Нигде-то меня не забудет,
Нигде-то меня не оставит.
Все самое-самое горькое,
Что тетушке нету дороже:
Она соберет, этак, горсточкой
И тихо в подарок положит.
И молча потом любоваться
Щедротам своим не устанет.
На стон мой готова примчаться.
И сердце по новой изранит.
А счастье — то мачеха злая,
Меня ненавидит, обходит,
Крылом меня не задевая,
И слова мне не находит.
Однажды она пировала.
Конфеты достав из коробки,
Детям чужим раздавала,
А мне лишь достались обертки.
Припала к бумажке губами,
Глаза от блаженства закрыла,
И сила пришла неземная,
И голову закружила.
И, руки воздев, словно к Богу,
Я встала, бесстыдства не зная:
«Ответь мне, прошу, недотрога,
Ответь мне, прошу, ты ж не злая.
Ведь, если обертка сладка так,
И от бумажечки этой
Вера, и сила, и хватка,
Тогда какова же конфета?»
Но встала гордячка немая,
Вырвав обертку из рук,
Тем самым меня обрекая
На годы терзаний и мук.
С тех пор моя мачеха злая
Совсем удалилась из дома.
И, если кого навещает,
То не меня, а знакомых.
Ведь счастье мое — злая мачеха,
А горе — тетка родная.
Так, видно, судьбой мне назначено,
Звезда у меня такая.
1984 г.