A. Гречанинов — Сугубая Ектения — Ф. Шаляпин

В архивно-рукописном фонде Музея музыки хранится настоящее сокровище: автограф одного из самых популярных произведений Александра Гречанинова — Сугубой ектении из Демественной литургии.

Это сочинение композитор писал осенью 1917 года. В книге «Моя жизнь» Гречанинов вспоминал об этом времени: «Каждый раз, когда мне приходится слышать эту литургию, передо мной встают картины пережитых жутких дней. Окопы около нашего дома. Среди зловещей тишины то щелкнут ружейные выстрелы, то раздастся оглушительный пушечный удар. Того гляди, шальное ядро попадет в наш дом. И среди этих ужасов я пишу свою музыку».

Сугубая ектения из Демественной литургии приобрела всемирную известность после того, как ее исполнил Федор Шаляпин с парижским Митрополичьим хором Николая Афонского.

Сугубая Ектения

Была выпущена пластинка, и она победила в престижном конкурсе, который устроила в 1934 году известная парижская газета «Кандид».
Это было для меня большим праздником, — писал Гречанинов жене. — Дисков, напетых Шаляпиным и другими, множество, а вот жюри остановилось на моей музыке. Я счастлив — победа эта чисто художественная".

Гордился этой записью и певец.
Композитор вспоминал: «Кто бы к нему ни приходил в гости, он обязательно показывает этот диск. Рахманинов заставил 3 раза завести его. Он был с женой в гостях у меня. Я ему показывал Пушкинскую „Молитву“. Он заставил ее два раза проиграть и … прослезился».

Сотрудничество двух музыкантов длилось несколько десятилетий. Шаляпин был первым исполнителем партии Добрыни Никитича в одноименной опере Гречанинова и музыкальной картины для баса с оркестром «На распутье» на стихи Ивана Бунина. Шаляпин писал Николаю Кочетову, руководителю концертов в московском парке Сокольники, где впервые прозвучало это сочинение: «Петь буду, конечно, Гречанинова. Он мне очень нравится».

Памяти Шаляпина композитор посвятил эссе, опубликованное в парижском журнале «Иллюстрированная Россия».
«Волга широкая, леса дремучие, степи конца-краю нет — вот наш Шаляпин, баян земли русской, преждевременно от нас ушедший […]
Такой высоты полета творческой фантазии, такой глубины переживаний […] никто до него не достигал. И в области пения, и в области драмы он имел в виду слияние этих двух искусств в опере; артиста в масштабе Шаляпина нет и не было. […]
Какое счастье для нас, что мы жили в эпоху, когда работал и творил этот гениальный художник. Сколько радости давал он людям! Кто знал его, тот навсегда с благодарностью сохранит его образ. Кто его не знал, тому трудно представить себе, какими чарами, какой мощью таланта обладал этот сверхчеловек в искусстве…».

Бесценные ноты, хранящиеся в фондах Музея музыки — одно из свидетельств дружбы двух великих музыкантов.
Уникальные рукописи — это живая история музыки.