Слов неразумных — великое множество,
столько же пафоса и бравады:
можно быть любящим,
можно быть правым —
и это далеко не одно и то же.
Я бы хотел, чтобы мы улыбались,
даже ступая в общую пропасть,
чтобы, расстегивая мой пояс,
пальцы твои — ликовали.
Я бы хотел, чтобы сердце — ахало,
я бы хотел, чтобы ты без спроса
резала к чертовой матери волосы
и становилась буддистским монахом,
или купила машинку пишущую,
чтобы на ней сочинить себе завтра,
я бы хотел, чтобы ты была храброй,
даже когда я сочту это лишним.
Я бы хотел узнать человека,
а не придумать правильный образ —
ярко-живого и непричесанного,
с бежевой краской на заспанных веках.
Будешь ли в золоте, будешь ли в рубище,
пенна ли, тканна ли, спорна, добра —
я бы все же хотел быть любящим,
и пусть я буду не прав.