За спиной у кузнеца вдруг раздался низкий, чуть хрипловатый голос:
— Ты — кузнец?
Кузнец, чье имя было Василий, от неожиданности вздрогнул и чуть не выронил молоток.
Он не слышал, чтобы кто-то заходил.
— Стучаться никогда не пробовали? — грубо спросил Василий, досадуя на себя и на шустрого клиента.
— Стучаться?.. Нет, пока как-то не доводилось…
Кузнец схватил со стола первую попавшуюся тряпку и вытер грязные от работы, мозолистые руки. Мысленно готовя в голове речь для нежданного незнакомца, Василий повернулся.
И выронил кусок грязной ткани из рук. К нему заглянул весьма необычный клиент.
— Косу мне не выправишь? — хрипловато произнесла гостья в черном.
— Все? Конец? — бескровными губами тихо уточнил Василий.
— Нет, но значительно хуже, чем раньше, — глубокомысленно изрекла Смерть.
— Не поспоришь, — вздохнул кузнец. — Так что мне нужно сейчас сделать?
— Привести мне косу в годное состояние, — терпеливо объяснила гостья.
— А дальше?..
— А дальше еще и наточи, если время останется.
Василий осмотрел косу. И правда, есть что поправить — есть несколько выщербин, лезвие пошло волной.
— Это я понял. Я спрашиваю, мне-то что делать. Вроде как не каждый день… кхм, на тот свет отправляешься.
— А, ты об этом, — плечи смерти тихонько затряслись в беззвучном смехе. — Я не за тобой. Поправь, пожалуйста, косу.
— Так я не умираю?!
— Ну, на вид вроде здоровый мужик будешь. Как самочувствие? Нигде не болит? Руки-ноги целы?
— Н-нигде, — запинаясь, ответил кузнец.
— В таком случае, можешь не дергаться, — сказала Смерть и всучила мужчине косу.
Взяв ее в моментально сделавшиеся ватными руки, кузнец прикинул. Работы минут на 40, но с такой гостьей на все два часа потянет. А если она еще и за спиной стоять будет…
— Не будете же вы все время стоять, присаживайтесь, — участливо кивнул Василий на скамейку.
— И то верно. В ногах правды нет, — усмехнулась Смерть, и бесшумно прошествовала на лавку.

* * *

Работа практически была закончена.
Кузнец бережно держал лезвие в руках.
— Вы простите, но я просто не могу поверить, что держу в руках такое оружие. С его помощью было угроблено столько жизней… Ни одно другое на земле, наверное, не сравнится с ним.
Смерть, сидевшая в непринужденной позе и разглядывавшая убранство кузницы, заметно напряглась от этих слов.
— Что ты сказал? — темный капюшон медленно повернулся в сторону Василия.
— Я сказал, что не верю своим глазам. У меня в руках оружие…
— Ты сказал «оружие»?..
— Я, может, не совсем верно выразился, но…
В секунду Смерть оказалась перед лицом побледневшего кузнеца. Капюшон зловеще подрагивал.
— Сколько человек я, по-твоему, убила? — грозно спросила Смерть.
— Я… не знаю… — пятясь, пролепетал Василий.
— Отвечай сейчас же! СКОЛЬКО?! — крикнула Смерть ему прямо в лицо.
— Да почем мне знать, сколько их было! — не своим голосом взвизгнул кузнец.
Смерть отпустила рубашку мужчины, за которую крепко ухватилась, сама того не замечая. Неслышно отошла она к скамейке и присела на краешек.
— Я тебе одну вещь скажу, кузнец. Представь себе, я никогда никого не убивала. Ни одного человека.
— Но. откуда же. как.
— Я скажу еще раз. Никогда. Никого. Зачем? Вы сами прекрасно справляетесь: можете убить ради удовольствия или ради каких-то несчастных бумажек.
А когда вам становится этого мало, вы устраиваете войны, и гибнут тысячи, десятки тысяч людей. Вы стали зависимыми от чужой крови. А самое противное, что у вас даже не хватает смелости признаться себе в этом! Вы во всем вините меня! — Смерть умолкла. — Знаешь, какая я была раньше?
Я была красивой, юной девушкой, я дарила людям цветы, провожая их на ту сторону, я пела им песни… Посмотри ж, что со мной стало!
С последними словами Смерть вскочила и скинула капюшон.
Пред взором кузнеца предстало дряхлое, испещренное морщинами лицо. Седые волосы клочьями свисали по бокам. Но самыми страшными были глаза. Абсолютно выцветшие, ничего не выражающие, они в упор уставились на Василия.
— Вот, кем я стала,
полюбуйся! А знаешь почему?!
— Н-нет, — вжавшись в станок, ответил кузнец.
— Конечно нет… Вы все ничего не знаете, ничего, кроме себя, не замечаете… Это вы, люди, сделали меня такой! Я видела, как мать убивает детей, как сын умерщвляет отца! Как брат душит брата. Я рыдала, я выла от отчаяния не понимая вас…
Глаза Смерти наполнились хрустальными слезами.
— Тогда я сменила свое красивое платье на этот черный плащ, чтобы на нем менее заметна была кровь людей, которых я провожала. Я стала надевать капюшон, чтобы никто не видел моих слез… Вы сами превратили меня в чудовище и обвинили во всех своих бедах… Я не убиваю людей, я показываю им дорогу. Отдай мою косу, мне нечего больше сказать тебе, человек.
Выдернув из рук кузнеца свою косу, Смерть направилась к выходу.

— Ответь лишь на один вопрос! — послышалось сзади.
— Любопытство берет верх, да? Ты хочешь спросить, зачем же мне тогда коса?..
— Да.
— Дорога в Рай уже давно заросла густой, высокой травой.