Наташа приехала в Ленинград с Дальнего Востока. Не то Анадырь, не то Охотск — черт пойми откуда. Влюбилась в геолога из Северной Пальмиры. Тот был похож на отца Чука и отца Гека одновременно, такой же бородатый и такой же цельный.

Девушкой она была спортивной, а ещё стойкой и жизнелюбивой. Всегда в расстёгнутой олимпийке и с лыжами наперевес. В самый сильный мороз не надевала шапку.
-Ох, да у нас в не то Анадыре, в не то Охотске такие морозы, что вам и не снились, — говорила она.

В такие моменты он смотрел на нее с нежностью и с восторгом.

Годы шли, а она не менялась. Всегда задорный взгляд и улыбка наперевес. Ничто не могло ее сломить: ни хворь какая, ни пенсионная реформа. Минус двадцать — а она без шапки, пружинистый шаг…

А однажды его не стало, того, кто был так похож на отца Чука и отца Гека одновременно.

Наталья Ивановна на следующий день надела шапку. В первый раз в жизни.
-Холодает, — ответила она.