Есть у меня подруга — Светка Коленкина (фамилия изменена в интересах…).

Помню, как сейчас… 1990 год… Море. Солнце. Летний студенческий лагерь МГУ «Буревестник» (между Лазоревским и Туапсе). Мы с девицами, устав от пляжа, вечером решили посетить местное кафе «У камина».

Надо заметить, что я в тот момент находилась в состоянии конфликта со своим уже «почти нелюбимым» Серёжей — роман длился год, но расстояния (я — в Москве, он — в Орджоникидзе, прошу прощения, во Владикавказе), да и более глобальные причины, сыграли свою-таки роль.

Так вот, пришли мы втроём (Я, Юлька и Светка) в это самое кафе. Зашли внутрь. Серёжа с друзьями тусился во дворе кафе. И вдруг… Под крики, как это сказать по-русски… диск-жокея: «А тэпэрь для Алика песна Майкла Джексона „Билли Джин“ в исполнении нашего звызды Артура», к нам подваливают два м-м-м… лица кавказской национальности. Вот!

Они быстренько замуровывают нас со Светкой стульями (мы сидели около стены) и, естественно, предлагают выпить шампанского. Светка, дура набитая: «А, давайте!» — несмотря на пинки под столом с моей стороны. Приносят, пьём, ведём «светскую беседу»… Потом, что закономерно, «лица» начинают чего-то хотеть… Причём настолько, что Светка применяет свой коронный приём: она начинает вопить как резаная: «А-АА-АА-АА-!!!»

В это время, не дожидаясь результата, Юлька, которая сидела в торце и не была замурована, бежит на улицу к Серёже жаловаться; та компания становится на дыбы и бежит к нам на помощь. Картина, которую они застают: Светке смачно дают по морде эти самые «лица», видно, совершенно не переносящие женского крика; я, тихо сидящая в шоке от увиденного и пережитого, и недопитая бутылка шампанского, свидетельствующая о нашем виктимном поведении.

Увидев столь мощную защиту, «лица» тихо растворяются в воздухе, а я оказываюсь вынуждена выслушать лекцию о хороших девочках, которые в такие ситуации не попадают (от Серёжи, естественно). Я, глубоко возмущённая, отодвигаю стул, понимая, что объяснять бесполезно, хватаю Светку, Юльку, и мы пытаемся гордо удалиться.

И удаляемся; девицам-то хорошо! А у меня маленькая трагедия! Я-то понимаю, что теперь всё!

Идём по улице, только бы подальше от бара. Мне страшно жалко Светку, которой дали по морде эти самые «лица». Я, обхватив её за плечи, забывая свою боль и ужас насчёт Сережи, думаю, что, может быть, она этот удар и не переживет так быстро, будет долго мучиться.

Но! Навстречу идёт стайка мужиков… В темноте даже не видно, каких… И что я слышу? «Ребяата…, закурить не наайдётся?», — Светка! Светка, которая должна была уже умереть от ужаса от всего, что с ней случилось! В глазах у неё нет не то чтобы отражения пережитого, а, наоборот, полнейшая готовность к флирту, причём всё равно с кем. Вспомнилось: «Как с гуся вода!». Ну, думаю, девонька, ты даёшь!

Много было потом историй с этой Светкой; до сих пор предпочитаю держаться от неё подальше.

Я пыталась передать ощущения той меня, двадцатидвухлетней, но, написав, поняла, что я ничуть не изменилась. Я, конечно, вряд ли теперь буду искать приключений на свою задницу, но, если что, реагировать буду так же. И на Светку, и на «лиц»…, и на «Серёжу», и вообще… А может, кажется?

Чёрт возьми, как давно это было, как хочется хоть на секунду оказаться там, и чтобы мне опять было 22 года.

08 декабря 2007 года