Я родилась уже с любовью к кошкам. Всю любовь к ним природа щедрой рукой вывалила на меня, больше никому из родственников ничего такого не досталось. Родственники со стороны матери кошек боялись, как сатану, а родственники со стороны отца были к кошкам равнодушны. И только я, начинающая городская сумасшедшая, в семье была одна такая. В то время, как все нормальные девочки закапывали во дворе секретики и дрались за гаражами, я кормила бездомных кошек, подворовывая из дома колбасу и сыр. Бабушка очень быстро поняла, что колбаса сама себя не съела, имела со мной разговор, повздыхала и пошла к слесарю. Она предложила ему астрономическую сумму в 3 рубля каждый месяц за то, чтоб он не прогонял кошек из бойлерной, а меня от кошек. Слесарь был счастлив и говорил: как хорошо, что у Анны Васильевны внучка сумасшедшая, я так скоро и на машину накоплю. На его беду, это услышал мой дед, подвыпивший по случаю Первомая, и слесарю пришлось потратить неправедно нажитое на шикарный, сияющий, новенький металлический зуб. Но зла он не затаил и 3 рубля честно отрабатывал невмешательством.

А потом я увидела Его. Он сидел на открытой форточке первого этажа, свесив свой невероятный хвост, и сиял, как солнце, и сам был солнцем, затмевая собой весь мир. Теперь я понимаю, что там сидел, помахивая шерстью, один из первых персов-классиков чешско-польского завоза, рыжий и с мрачным выражением лица, как у орка с бодуна, но тогда мне показалось, что я вижу сказочного зверя.

Ой, баба, смотри скорее, кто сидит, — я просто оцепенела от восхищения, и показывала на него сразу двумя руками, хотя меня всю жизнь учили, что и одной-то показывать неприлично. Бабушка посмотрела: где? Это невероятно, но она не сразу заметила Его, заметного, как знамя. Потом увидела: а, это. так это Танька Грязных прикупила, порода, говорит. Я подумала, что скорее это Он прикупил себе неизвестную Таньку, чтоб она за ним ухаживала, но вслух ничего не сказала. Каждый день, в надежде увидеть Его, я ходила по сто раз мимо этих окон, так что противный сын этой самой Таньки уже начал про меня думать невесть что и даже писал мне записки.

У Него были котята от домашней кошки, за котят Танька брала деньги. Мне никакой котенок не светил, моя мама боялась кошек, да и стоили они столько, что бабушка только поджимала губы, явно осуждая такое рвачество. Но однажды от бабуль на лавочках я услышала сплетню: а у Таньки-то конкурент появился, рыжий -то ее убегал, нашел себе подружку, теперь Клюкина котят продает, да дешево, вот Танька-то бесится. Клюкина была местная алкашечка, имевшая пушистую серо-белую кошку никакой породы. Я побежала к бабушке — баба, котята, от Него, дешево, у Клюкиной, ну пожалуйста, а? Бабушка резонно сказала: мать тебя домой не пустит. А она разрешила, — сказала я и в ужасе зажмурилась, ожидая, что от такого вранья у меня язык тут же посинеет и отвалится.

Котенок стоил рубль, но я не отдала бы его ни за какие сокровища мира. Домой я несла его даже не боясь, я искренне верила, что стоит маме его увидеть, как она тут же похвалит меня за это чудо (типичная ошибка многих женщин, не я первая и не я последняя). А мама, едва увидела котенка, тут же сказала: отнеси, где взяла. Мне было 6 лет, но уже тогда я поняла, что сейчас решается моя судьба: тварь я дрожащая или у меня будет кошка. Мы с котенком сидели в подъезде и проявляли терпение, мама делала то же самое, но дома — а нас было двое против нее одной, шансов на победу у нее не было точно. Несколько раз она выглядывала — сидите? Ну, сидите дальше. Я даже ничего не просила, я просто сидела на ступеньке, всем видом показывая: или мы зайдем вдвоем, или не зайдет никто и никогда. И наконец мама сдалась. Ничего не понимая в одержимых кошками, она думала: ребенок, наиграется, а потом мы кошку пристроим кому-нибудь, нужно только потерпеть. Потерпеть ей пришлось очень долго.

Я назвала ее Белина… Белина, дочка мясника, есть такая у Метерлинка в «Выборе невесты» — читать я любила, и читала то, что ни одна нормальная девочка моего возраста читать не будет. И не моего тоже.

Кроме кошек, мама еще боялась мышей. Панически, до судорог, это была какая-то совершенная неспособность находиться в одном пространстве с мышью, будто воздух делался отравленным от ужасного мышиного дыхания. Если за столом сказать слово «мышь», мама могла не есть два дня.
Так получилось, что мама прикупила недорого мешок отличных пельменей. В холодильник он не влез, часть пельменей в мешке мама выставила на зимний балкон, и набирала их прямо рукой в кастрюлю, чтоб варить. И однажды она зачерпнула пельмени, а в них отказалась мышь. Визг мамы слышен был заграницей, я думаю, оглохшая в одночасье мышь просто упала в обморок, потому как вывалилась из маминой руки прямо в квартиру, полежала, пришла в себя и метнулась под холодильник. Мама потом рассказывала, что прямо почти наяву ощутила, как эта мышь ночью своими холодными ногами топчется по ее шее. И тут моя Белина, чудо ума и красоты, подхватила за ворот эту самую обожравшуюся наших пельменей мышь и понесла маме хвастаться. Я не успела голову повернуть, как мама уже сидела на холодильнике, поджав ноги, и говорила разом кошке и мне: уберите это, прямо сейчас, а то у вас не будет матери. Несчастную мышь я вынесла во двор и хотела закопать в снегу, но притворявшаяся мертвой мышь моментально пришла в себя и растворилась под сухими ветками на газоне. Пельмени отправились следом за мышью.
Понятно, что отношение к кошке переменилось. О ее подвиге было рассказано всем, кто был готов это слушать, мышь в рассказах становилась все страшнее, мышь-людоед, начавшая с пельменей, а нас приберегавшая на десерт. Дошло до того, что Белину мне стали ставить в пример, как образец послушания и сообразительности, но я не обижалась. Ведь каждому понятно, что самая лучшая девочка в разы хуже самой плохой кошки, на что ж тут обижаться, так природа захотела.

Кошка эта прожила у нас 24 года, погибла от рака молочной железы тогда, когда моя собственная дочка пошла в школу. После ее смерти мама сказала: все… больше никаких кошек, я не могу это выносить. Но она уже была заражена вирусом любви к кошкам, ее следующим котом стал один из моих, который прожил с мамой до самой ее смерти.