Картина Сальвадора Дали «Христос святого Хуана де ла Крус»
Наряду с Шагалом и Пикассо, Cальвадор Дали — один из самых известных художников XX века. В России даже сложился своеобразный «культ» Дали. Именно его образ с усиками-антеннами и полубезумным взглядом вспоминается при словосочетании «гениальный художник». На этот образ так много налеплено, что уже и не поймешь, кто же Дали самом деле: гений-мистификатор, о котором знают даже те, кто никогда не был в музее, или жадный шарлатан (мнение некоторых арт-критиков), католик ли он, либо фрейдист? Попробуем разобраться на примере истории одной из самых известных картин мастера.
КОНСТРУКТИВИСТЫ ПРОТИВ СЮРРЕАЛИСТОВ
Художественно-идеологическая жизнь первой половины XX столетия проходила под знаком противостояния конструктивистов и сюрреалистов.
Конструктивизм был идеологией рационального и математически-холодного искусства. Конструктивисты видели свою цель в изменении всей жизни, структуры человеческих взаимоотношений, вида бытовых предметов, квартир, домов и даже городов. Сверхзадача конструктивизма была, разумеется, утопична — создать новое общество, существующее по началам продуманного функционализма.
Если идеалом конструктивистов был инженер-конструктор, то идеалом сюрреалистов — психоаналитик. Сюрреализм делал акцент на интуитивном, сновидческом, фантастическом. У сюрреалистов человек (художник или поэт) сам оказывался машиной сновидений, механизмом с карандашиком в руке. Следовало просто заниматься спонтанным творчеством, ни в коем случае не «включая голову», дабы не мешать процессу самовыражения. Теория Зигмунда Фрейда якобы гарантировала, что шедевр получится «сам собой»…
В начале 1930-х годов Сальвадор Дали активно участвовал в триумфальном шествии сюрреализма по мировым столицам, но уже в 1934 году художника со скандалом изгоняют из группы сюрреалистов. А после того как он провозглашает себя сторонником католицизма и монархии, практически все прежние друзья рвут с ним всякие личные отношения (как известно, сюрреалисты сочувствовали коммунистам, а отнюдь не Ватикану).
КАТОЛИЧЕСКИЕ ДЕНДИ
Спрашивается, зачем фрейдисту Дали (известному своими кощунствами, манией величия и цинизмом) понадобился католицизм?
К тому времени существовала уже достаточно почтенная традиция взаимоотношений богемного нигилизма и католицизма. Первыми дорожку здесь протоптали французские денди, стремившиеся превратить всю свою жизнь в произведение искусства. Крайность такой эстетской позиции изображает писатель Гюисманс на примере дез Эссента из романа «Наоборот». Этот герой-денди ведет ночной образ жизни, так как свет дня ему «противится». Он проводит время в постоянном поиске все новых и новых ощущений и соблазнов. Со временем, соблазны приедаются, и хочется чего-нибудь еще более остренького, «запретного». Как писал Оскар Уайльд: «Устав бродить по вершинам, я добровольно опустился в бездну. Там я искал новых очарований. Я жаждал болезни или безумия, а скорее всего — того и другого». Оскар Уайльд убедительно показал, куда ведет этот путь на примере своего литературного героя Дориана Грэя.
Сей жутковатый идеал не оставался только на бумаге, но был на практике осуществлен вполне реальным человеком, аристократом Эриком Стенбоком. Граф Стенбок жил в XIX веке, умер в возрасте 36 лет. Он был крайне эксцентричной фигурой: гомосексуалист, декадент, наркоман, алкоголик и поэт. Стенбок был одержим сатанизмом, вампиризмом и католицизмом. В последние годы своей жизни появлялся в сопровождении своего духовника и огромной деревянной куклы ростом с человека, он называл куклу «маленьким графом» и вроде бы считал ее своим сыном… Бррр!
Как пишет исследователь дендизма Отто Манн, «Падение во зло и союз со злом не являются лишь следствием неправильного шага. Перед денди возникает здесь религиозная проблема. И он может ее решить, только если вернется в религию. Такой перелом может произойти перед лицом краха „эстетствующего“ бытия. В конце романа „Наоборот“ денди падает, взывая к Иисусу Христу. Писатель Гюисманс же, который здесь изобразил самого себя, уходит из дендизма в аскетизм, став монахом».
Сальвадор Дали, естественно, монахом не стал (еще бы!), и я сомневаюсь в искренности его «обращения», но художник действительно был захвачен мистическими образами, часто он принимался работать над картинами сразу после пробуждения, так как очень трепетно относился к видениям и сновидениям (привет Фрейду!). Также Дали очень любил и внимательно изучал творчество старых испанских мастеров Сурбарана и Мурильо, искренне верующих католиков, черпавших свое вдохновение в религиозных сюжетах.
В 1950 году монах-кармелит Бруно де Хесус, (любивший тусоваться с интеллектуалами и художниками) рассказал Дали об одном редком старинном изображении распятия. Оно принадлежало руке поэта и писателя-мистика по имени Хуан де ла Крус. Здесь стоит сделать краткий экскурс в историю католической духовности.
ИСПАНСКИЕ МИСТИКИ, «БОСЫЕ БРАТЬЯ»
XVI век, золотой век испанской мистики, был также и временем расцвета Инквизиции. В это темное время и были явлены миру те светочи, которые позже назвали «испанскими мистиками». Самые известные из них: католические святые Тереза Авильская и ее ученик Хуан де ла Крус.
Тереза Авильская начала претворять в жизнь свои реформы в семидесятые годы XVI века. Характер у нее был хоть куда: в детстве Тереза подговорила своего младшего брата бежать из дома, чтобы погибнуть за веру в стране мавров. Конечно же, беглецов вернули. В двадцатилетнем возрасте, наперекор воле отца, Тереза ушла в кармелитский монастырь.
Мысль о необходимости вернуть орден к изначальному уставу пришла к ней после выздоровления от тяжелой болезни. Монахини уже выкопали могилу, но кризис миновал. От созерцательной жизни Тереза устремилась к активной деятельности и прошла пешком сотни километров по всей Испании, лично основывая новые обители.
По признанию Терезы Авильской, херувим проколол ее сердце огненным копием. Она писала:
Что за смертная услада —
чуять в сердце рану эту!
Боль, которой равных нету;
смерть — и жизнь, что ей награда!
ХУАН ДЕ ЛА КРУС
Иоанн Креста (Хуан де ла Крус, исп. Juan de la Cruz) — католический святой, писатель и поэт-мистик. Реформатор ордена кармелитов. В 1952 был провозглашён небесным покровителем испанских поэтов. Его история такая.
Хуан родился летом 1542 года. Родители были очень бедны и Хуана отдали в приют, где он обучался ремеслам башмачника, столяра и живописца. В юности он штудировал литературу, философию и богословие у иезуитов, а средства к существованию добывал, работая в мединской больнице для сифилитиков. Вскоре, Хуан принял постриг в ордене кармелитов. В ордене был выработан очень строгий устав: бедность, аскетические упражнения, посты, долгие молитвы, физический труд. В конце XIV- начале XV века орден стал утрачивать былое влияние, и к описываемому моменту начал раскалываться на две ветви — на так называемых «обутых» и «босоногих». (Это не означает, что босоногие кармелиты в прямом смысле слова круглый год ходили босиком. Они носили сандалии на ремешках и проповедывали бедность, в отличие от «обутых», зимой надевавших теплую обувь.)
Первая встреча будущих великих реформаторов произошла летом 1567 года. Брат Хуан был очень мал ростом — Тереза, когда он впервые предстал перед ней вместе с единомышленником, воскликнула: «Слава Иисусу, у меня есть уже полтора монаха!» (Ему было тогда 25 лет, Терезе — 52 года.)
Хуан де ла Крус писал, что все видения и откровения, сколько бы их ни было, не стоят и одного смиренного поступка. Но сохранилось достоверное свидетельство об одном видении святого. Христос с келейной иконы обратился к нему и спросил: «Чего ты хочешь, брат Хуан, за твои труды?» Хуан де ла Крус ответил: «Дай мне пострадать за Тебя!». Просьба была исполнена — в тюрьме с ним обращались так, что Тереза писала испанскому королю Филиппу II: «Лучше бы он попал в руки мавров, ибо мавры были бы милосердней».
В крохотной каморке, куда поместили брата Хуана, источником воздуха и света служила щель под потолком шириной в два пальца. Света в зимний день было так мало, что узнику приходилось вставать на табурет, чтобы читать свой молитвослов. Одежда его истлела. Летом его мучила жара, зимой терзал холод. Ждать помощи от Папы было бесполезно. Папский наместник Сега дал клятву покончить с босоногими, подчинив их обутым и освободив от «вредоносного» влияния Терезы, которую назвал «надоедливой женщиной-бродягой, посвятившей себя сочинению книг вопреки повелению апостола Павла: „жены ваши в церквах да молчат“, и основанию монастырей без папской лицензии».
ТЕМНАЯ НОЧЬ ДУШИ
Наступила весна, и узнику сменили тюремщика. Новый тюремщик был подобрее. Он спросил заключенного, не нужно ли ему чего-нибудь, и тот попросил карандаш и бумагу. В тюрьме он написал одно из своих самых известных произведений: «Темная ночь души».
В Авиле, в музее монастыря Воплощения, хранится рисунок, сделанный братом Хуаном незадолго до его заточения в тюрьму. Это распятие, изображенное в очень странном ракурсе — так, сверху, увидела бы его парящая птица. Впоследствии этот ракурс и использовал Сальвадор Дали в своей знаменитой картине «Христос святого Хуана де ла Крус».
Рисунок святого Хуана подсказал Дали идею: взглянуть на Распятие сверху. Естественно, этот рисунок явился не единственным прототипом для картины.
ИСТОРИЯ СОЗДАНИЯ КАРТИНЫ
Возвращение Дали в любимую Каталонию связало его вновь с испанской художественной традицией, связанной с такими славными фамилиями как Веласкес и Сурбаран. В 1951 году Дали опубликовал свой «Мистический манифест». В нем он обвиняет современное искусство в атеизме, материализме и прочих грехах. Автор манифеста, Сальвадор (имя его означает «Спаситель»), обязан «спасти современную живопись от лености и хаоса». Возвратившись в Испанию, Дали вообразил себя последним в длинном ряду католических мистиков. «Я хочу, чтобы мое изображение Христа несло больше красоты и радости, чем все остальные, созданные до этого дня. Я хочу написать Христа, который будет во всех отношениях противоположностью работам материалистов и варварскому изображению Христа у Грюневальда».
По традиции, в католицизме делается большой акцент на страдающем образе Спасителя, кульминацией которого является Распятие. Дали, по-видимому, хотелось переломить эту тенденцию, и дать «позитивный» взгляд на событие. Интересно, что и русские иконописцы также старались не нагнетать эмоции страха и ужаса, а подчеркнуть созерцательный, вневременный аспект евангельской истории.
Годы, проведенные в Америке, были связаны у Дали с Голливудом, и он попросил студийного босса Джека Уорнера (тот самый, который «Уорнэр Бразэрс») помочь ему найти подходящего натурщика для картины. Уорнер устроил кастинг и подыскал для художника годную модель. На следующий день, натурщика подвесили в студии, подсветили софитами и сфотографировали в нужном ракурсе. Сделанные в голливудской студии снимки отослали в Испанию, где Дали использовал их в работе. Художник выполнил графический эскиз, а потом с некоторыми изменениями перенес его на холст.
Если кого-то смущает, что Дали «срисовывал» с фотографии (а не с натуры), то могу утешить, сказав, что и задолго до изобретения фотографии художники вовсю пользовались разнообразными оптическими приспособлениями для того, чтобы облегчить себе работу; да и вообще, здесь важен не процесс, а результат.
Работа над картиной продолжалась 5 месяцев. Размер холста — 2 метра 13 см на метр двадцать. В декабре 1951 года картина была выставлена в лондонской галерее, при большом скоплении народа и журналистов. Дали работал на публику: корчил рожи, нес новомодную чушь про протоны, электроны и ядерный мистицизм, называя себя «атомарным художником».
Сейчас полотно находится в музее Глазго, Великобритания. В нижней части картины, у подножья креста, художник изобразил вид из окна своего дома в порте Льигат.
Темнота и чернота фона в верхней части картины отсылает к строкам поэмы святого Хуана «Темная ночь души»:
Это ночь, о которой написано:
и ночь будет светла как день;
и ночь — свет мой в радость мне. (…)
О воистину блаженная ночь,
в которой соединяется земное с небесным,
человеческое с Божественным!
(перевод Л. Винаровой)
Как проницательно заметил директор Британского музея Нил МакГрегор, мы имеем дело не с изображением самого Распятия, а с видением распятия святым Хуаном де ла Крус. Такой ход позволил Дали сосредоточиться не на исторических деталях голгофской казни, а представить Распятие как событие мирового, космического значения. Во многом это достигается совмещением на одной плоскости полотна различных точек зрения. Так, зрителю кажется, что он смотрит на Распятие сверху, одновременно, при этом, находясь на земле, на которую, в свою очередь, смотрит сверху Христос. Созерцание замыкается в некий «золотой треугольник»…
ДАЛИ И ВАТИКАН
«Христос святого Хуана де ла Крус» и другие религиозные картины принесли Дали славу «католического живописца». Сам он говорил, что в католицизме его пленило «редкое совершенство замысла». Свои собственные картины художник также долго продумывал и выстраивал, во многом опираясь на достижения мастеров Возрождения и старой испанской школы.
В 1949 г. Дали даже удостоился аудиенции у Папы Римского Пия XII, где его Святейшеству была показана картина «Мадонна порта Льигат». Современным «работникам культуры», конечно же, не стоит обольщаться вниманием Папы к современному искусству; искусство интересно Ватикану не само по себе, а как инструмент эффективной проповеди. Скандальный мистик Дали как нельзя лучше отвечал этим ожиданиям.
Я думаю, они нашли друг друга — послевоенный католицизм, устремленный к реформам и новизне, и Дали, с его эстетской тягой к традиции и иерархии.