«Вот что характерно: несчастье обычно обрушивается, случай — подворачивается, а счастье — подваливает; значит надо с опаской поглядывать на небо, с интересом — под ноги и с надеждой — по сторонам.» (NN)

Гудит страна. Веселуха, расслабуха, кличется новогодними праздниками. Только русские, белорусы и украинцы отмечают Новый год два раза подряд. Один так и называют — Новый год, второй почему-то получил название Старый Новый год. Меня это всегда смешило. Как Новый год может быть старым? В детстве представлялся мальчик, за тринадцать дней внезапно обросший длинной бородой и усами, сгорбившийся и покрывшийся морщинами. Он хриплым голосом нашего соседа по лестничной площадке с жаром вещал: «Со Старым Новым годом, граждане! А давайте выпьем». И подносил гранёный стакан с вонючей мутной жидкостью, которую гордо именовал самогоном собственного приготовления. Тьфу ты… Припомнилось же такое.

Я пыталась выйти из Машкиного подъезда на улицу. Выйти — это сильно сказано. Я выползала, цепляясь за перила лестничного марша и гладкие стены. Лифт в новогоднюю ночь не работал. Видимо, лифтёры близлежащих домов тоже отмечают праздник своей тёплой компанией. Лично я — трезвеница по жизни. Пить не люблю и не очень умею. Иногда домашнего сладкого вина выпью на днюху или праздник большой, и всё. Так зачем сегодня нужно было вливать в себя это пузырящееся и бьющее газами в нос пойло. именуемое шампанским? У меня на него вообще аллергия. И вот теперь мне совсем плохо. Сколько там ещё этажей до земли осталось?

Мои ноги разъезжались в разные стороны и постоянно подламывались в коленях, в глазах всё раздваивалось. Мама! И зачем я эти радужно-пятнистые сапоги на шпильке нацепила?! Я в них просто сейчас убьюсь. На последнем лестничном пролёте я поскользнулась — кто-то что-то разлил, и в подъезде образовался ледяной каток. Шпильки мои не выдержали, и я кубарем покатилась вниз. Все ступени пересчитала — ровно одиннадцать. Хорошо, у меня дублёнка смягчила все удары, но всё равно было больно. Выкарабкавшись из подъезда, я села прямо в снег и заревела. Ну что за невезение такое? Да ещё Машка… Подруга называется. Обещала, что все только свои будут, а на деле что вышло? Правила сохранились те же, что и раньше. Мне было непонятно, почему на праздник надо набить квартиру людьми так, что потом даже дышать трудно становится? Машкино умение проводить всякого рода празднества с особым размахом меня всегда пугало. Огромное количество гостей каждый раз было новым: друзья, друзья друзей, знакомые друзей, знакомые знакомых друзей и так далее. Я очень расстроилась: ожидала домашнего уютного вечера в тёплом кругу самых близких, а попала в толпу малознакомых, уже порядком захмелевших людей. Машке было не до меня, как и всем остальным. Я скромно устроилась в уголке и от огорчения оприходовала целую бутылку шампанского, которую сама же принесла. Мне не нравилось здесь всё: люди, грохот, шум, музыка. Уверенность в том, что я здесь лишняя крепла с каждой секундой. Да что я здесь забыла? Пока не поздно, домой. Там уютно, тепло, стол, ёлка, родители, любимые соседи, старые песни. Скорее домой.

— Машка, я ухожу! — крикнула я. Кажется, меня не услышали. Ну и не надо. Я встала и двинулась к коридору. Пол под ногами качался, стены расплывались. Набралась.

Еле-еле отыскав в куче сваленных на пол вещей свои сумку, сапоги и дублёнку, я вышла из негостеприимной квартиры. Одевалась уже на лестничной клетке. Сапоги правильно натянула с третьей попытки, а вот дублёнку с пятой. Руки мимо рукавов промахивались. Сумочку, чтобы не потерялась, нацепила под дублёнку как у почтальонов. Теперь её только срезать можно, если кому-нибудь придёт в голову меня ощупывать и затем резать верхнюю одежду, сама не упадёт.

Сижу в сугробе и рыдаю. А тихо-то как на улице. Всё белое, чистое. Деревья в снегу, как в шубах. Небо в звёздной россыпи, снег отражает ясный свет полной луны и от этого всё вокруг видно. А ещё фонари. В Машкином дворе их сделали наподобие старинных, невысоких и со всякими витыми финтифлюшками. Хорошо так, словно в снежную сказку попала. Я вздохнула. Обида потихоньку отступала. Недалеко от меня возвышался то ли снеговик, то ли пингвин. Стоял он странно, заваливаясь на один бок. Казалось, ещё чуть-чуть и снеговик точно рухнет на землю. Мне он показался забавным.

— Ну, чего уставился? — спросила я у него. — Выпрямись, а то упадёшь. С Новым годом!

То, что произошло дальше, я ничем, кроме алкогольного опьянения и своей аллергией, объяснить не смогла. Снеговик выпрямился и ответил скрипучим голосом:

— И тебе не хворать, девонька. С Новым годом.

Я долго тёрла глаза. Новый обеспокоенный вопрос снежного пингвина вогнал меня в ступор:

— В глаз что попало? Давай гляну.

И СНЕГОВИК СТАЛ ДВИГАТЬСЯ КО МНЕ!!!

— Мама! — заорала я.

— Где? — снежное недоразумение остановилось и стало оглядываться.

— Так, — сказала я. — Так. Стой там и не шевелись. Понял?

— Понял, — согласился снеговик.

— Мне надо выпить, — машинально произнесла я.

— Так у меня есть! — обрадовался снеговик и вытянул откуда-то бутылку коньяка.

Трындец… Меня посетила… Не знаю я, кто меня посетила. Надо подумать. Думать получалось не очень. Мысли были похожи на табун насмерть перепуганных лошадей, мчащихся непонятно куда и зачем. Так, если я нормальная, а я нормальная, всё сейчас закончится. Просто у меня разыгралось воображение. Спокойно, Саша, спокойно. Глупо улыбаясь, я поприветствовала снежную кочку:

— Привет.

— Ну, привет, — пробасила в ответ кочка. — Слышь, Лонси, — это оно снеговика так называет? — Она нас что, реально видит что ли?

Я протянула к снеговику руку и, хватая пальцами воздух, прохрипела:

— Выпить! Немедленно! И закусить.

— Сейчас, девонька, сейчас, — засуетился снеговик, откупоривая коньяк.

— Не подходи, — предупредила я.

— А как же… — растерялся снеговик.

— Вон туда поставь, — указала я рукой на скамейку рядом. — Я доползу, ты не беспокойся.

Снеговик послушно поставил раскрытую бутылку на скамейку, рядом положил плитку горького шоколада «Бабаевский» и несколько мандаринов. Я, с трудом преодолевая снежные сугробы, поползла к спасительному лекарству.

— О-о-у-уй! — взвыло что-то под моими коленями. — Ты мне ухо отдавила!

Если кто-то думает, что у меня стальные нервы, то он жестоко ошибается. Я заверещала и стала лупить ногами по этому чему-то, стараясь посильнее двинуть шпилькой сапога.

— Не надо! — орало что-то. — Больно! Пощади!

— Девонька! — разорялся снеговик, пытаясь меня оттащить от чего-то, под снегом не видно было. — Это наш, не бей!

— Во попали-то, — басила кочка. — Слышь, человечка, друг это наш, отпусти, прибьёшь ещё.

— Я больше не буду-у-у-у! — завывало что-то.

Оно само понимает хоть, чего говорит? Что оно больше не будет? Теперь, конечно, не будет, раз мне под испуганную руку попалось… Ну, или ногу. Погодите-погодите, это что-то друг кочки и снеговика? В голове кавардак был полнейший. Драться с чем-то я перестала, и оно тихонько всхлипывало и, поскуливая, жаловалось на меня кочке. Добравшись до скамейки, я села и, наконец, дрожащими руками вцепилась в бутылку. Фу-у-у… Веду себя… как не знаю кто. Кому рассказать, что я с сугробами разговариваю и кустами дерусь, засмеют. Задумавшись, я грызла шоколад, запивая его коньяком. Мои новые знакомые о чём-то шептались между собой. Ерунда какая-то! Как могут сугробы шептаться? Я поняла, что попала в тупиковую ситуацию, нереальность которой зашкаливала. Может, я заболела? Может, у меня горячечный бред? Я нащупала пульс и посчитала удары. Вроде в пределах допустимого. Пощупала лоб. Вроде нормальный. Я искала логическое объяснение происходящего.

Эврика!!! Я нашла! Стукнув себя по лбу, я захохотала. Ведь сейчас Новый год? Кто-то Деда Мороза со Снегуркой играет, а эти решили сыграть снеговика с кочкой, а заодно пьяной девице в снегу фокусы показать. Я умная! Я — молодец! Ладно, играем по вашим правилам. Совершенно успокоившись и повеселев, я спросила:

— Так вас трое?

— Нас семеро, — ответила кочка не сразу.

— Да ну? — изумилась я и стала озираться по сторонам. — А где остальные?

Из того места, где была драка, вылез помятый куст и с сомнением жалобно спросил:

— А ты драться не будешь?

Если честно, я была в восхищении. Нет! Ну как играют, как играют, а?! Вот это актёры!

— Не буду, — милостиво пообещала я.

Снеговик повернулся к детской площадке во дворе и свистнул. В нашу сторону двинулось ещё четыре предмета. Я не вру. Именно четыре предмета: мусорный бачок, забытая клюшка, кусок железной арматуры, скрученный в виде буквы зю, и… не поняла. А это что? Неоновая реклама? Ничего себе фокусы!

— Ну, вы, ребята, даёте, — я зааплодировала. — Вот это мастерство! Настоящие фокусники. Мой вам респект и уважение.

— Мы — маги, — помолчав проскрипел снеговик.

— Радужные маги, — добавил кочка.

Угу. Маги. Толкина с Камшой начитались.

— Ну, маги так маги, — согласилась я.