Не спится. Спицы солнечного света
уже к востоку пришивают день.
Я выхожу из дыма сигаретного,
баюкая сварливую мигрень,
я выхожу — разжеванный, размешанный
стихами, книгами, упреками в эфир,
и с острой безоглядной неизбежностью
влюбляюсь в мир.
Ну что, станцуем?
Ты — ветрами, шорохом,
я — как умею, обнимая ствол,
что талию смутившейся черемухи.
Станцуем, небо? Подбирай подол.
Вот это чувство — горькое, щемящее
к любой траве, любому роднику.
Живи, мой мир, живи, мое слепящее,
я без тебя умру.
Вот это чувство, Боже, невозможное —
прошу твоей руки, земная степь,
чтобы роса осела мне на кожу.
Вот чувство — раз вздохнуть и онеметь.
И благодарность слез,
и неуемность счастья,
вот это чувство, этот танец, эта жизнь.
Танцуй со мной!
Все злей и сопричастней,
танцуй, кружись!
Потом вернусь домой — опустошенный
величием, сиянием всего,
со мной останутся диваны и иконы,
стихи и книги — как с собою разговор,
со мной останутся великие пейзажи
прожитых сердцем всех господних дней,
и муза — девочка в мужской рубахе,
похоже, что моей.