Ты говоришь, что любовь отливает красным,
что непременно должны быть осколки… ошмётки мяса…
Это не правда.
я знаю любовь иную —
тихую… тёплую… нежную… золотую —
словно живое море в лучах рассвета.
Видишь, скалистый берег… чужое лето…
— В смысле «чужое»?
— Ну, то есть оно не наше…
больше не наше… но это уже не важно…
…
Речь о любви… безупречной… с оттенком алым,
ибо ошмётки были, но лишь сначала…
Прежде, чем души связала стрела Амура,
белый «Фиат» раздавила шальная фура…
День завершился светом в конце тоннеля…
кафель больничный —
…тоже слепяще-белый…
кровью пропитанный вязанный белый свитер
шёл дополненьем к райскому колориту.
Ангел притих… и пуская наркоз по венам,
вынес вердикт:
— Ампутируем до колена…
Это такая присказка… дальше сказка…
Греческий бог в инвалидной большой коляске
пьёт амаретто в лучшем отеле Кипра
или вдоль моря катит на пляж со скрипом,
слушает волны…
курит под звёздным небом…
в лунном мерцании светится профиль Феба.
Сильные мускулы чертят рельеф под майкой…
Стоит прислушаться — в воздухе шелест гальки —
чьи-то шаги…
и мужская фигура в белом…
Он потянулся к ней — всем существом… всем телом…
Дальше мгновения гибельной сладкой боли —
плечи знакомые гладят и жгут ладони…
Как в поединке жарком сошлись два бога…
Что за беда, если кто-то из них безногий?
Что за печаль, что влюблённые однополы?
Он ему в задницу год заряжал уколы —
в самом обычном / не пошлом / банальном смысле.
Он ему ставил горчичники, банки, клизмы,
и выносил из палаты больничной утки…
Вместе рыдал… утешал…целовал обрубки…
И становился с каждою процедурой
ближе и ближе…
…благословляя фуру
в странном душевном, горестном извращенье,
видя, как в нём нуждался безногий пленник…
Пленник Любви…
он отныне его добыча —
не убежит… не уйдёт… не найдёт отмычки
от золотой, неземной и волшебной дверцы,
спрятав заветный ключ у себя под сердцем.
Вот потому на песке воедино слиты,
в пене морской с одобрения Афродиты
снова сплетались жарко тела и души…
в этом мужском романе - хмельном и южном…
В этом чужом для нас, но красивом лете —
том, что будило властно во мне поэта.
Глядя на них,
я свои забывала раны,
веря в любовь — золотую… с оттенком алым…
видя, как эти двое в лучах заката
курят и пьют вино, как играют в карты…
Как он лелеет его и везёт к обеду…
как наливает чай, укрывает пледом…
Счастлив… влюблён и благ драгоценной ношей…
Мне бы хотелось так… быть на них похожей…