…Есть теория, что в основе многих добрых дел лежит эгоизм: мы поступаем хорошо потому, что нам нравится чувствовать себя после этого правильными и хорошими. Так нам спокойнее.
Проще дать три рубля милостыни, чем мучиться потом чувством вины от того, что не дал. А другие дали, и на фоне их ты выглядел плохим и жадным.
Схожая ситуация и с ожиданием благодарности за свое добро. Когда я уступаю место в транспорте и не слышу за это «спасибо», я начинаю жалеть, что встала. Потому что мое добро приняли как данное, а не как благо, а с какой такой радости я кому-то что-то должна?
Поэтому так сложно было однажды выполнить задание мастера по йоге — совершить так называемое тайное служение: сделать для кого-то что-то хорошее, но ни слова ему об этом не сказать.
Оказалось, делать добрые дела тайно совсем не весело и не интересно, потому что нет обратной связи, нет реакции, и уж точно — никакой гарантии, что однажды этот человек отплатит тебе тем же. Более того, вполне возможно, что завтра он на тебя наорет, и ты сто раз успеешь пожалеть, что вообще с ним связался.
…А ведь этого тайного служения в каждом нашем дне на самом деле много, и даже очень.
Это убранные от листьев парковые дорожки осенью. Вечно зеленые растения в горшках в парадных с деревянными скрипучими ступеньками. Миска молока у подъезда, заботливо оставленная для бездомной беременной кошки. Письмо, которое по ошибке опустили в твой почтовый ящик, но которое ты бережно отнес по нужному адресу.
Это слова на зеркале «я люблю тебя», выведенные накануне вечером пальцем и проступившие на запотевшем стекле с утра.
Твоя любимая еда, которую готовит мама, когда знает, что ты приедешь.
Лишнее бесплатное румяное яблоко, которое бабушка на Комаровке щедро бросает тебе в пакет, хитро щурясь. А придя домой, ты обнаруживаешь там еще и упругий пучок петрушки…
Потому как мы все — из одной глины, одним миром мазаны. Моя нога вступает в след, оставленный тобой, а ты дышишь воздухом, который уже успел согреться в моих легких. И нет никакой разницы между начальной буквой твоего имени и конечной буквой моего, потому что всё это суета, пустое, неважное, ни о чем. «Что может дать один человек другому, кроме капли тепла, и что может быть больше этого?»
Ничего.