Вьюги заснули на снежных перинах.
В городе снова зажглись фонари.
Маленький мальчик застыл у витрины,
Глядя на ель, что сияет внутри.
Там, за стеклом, прячась в хвое колючей,
Средь мишуры и серебряных звёзд
Тихо грустит деревянный Щелкунчик —
Не понарошку! Взаправду! Всерьёз!
Красный камзол и, с пером, треуголка,
Сабелька крепко зажата в руке…
Вот он — тоскует на веточке колкой —
Той, что прижата к стене, в уголке.
Как-то нелепо, не к месту, некстати,
В блеске игрушек, в сиянье огней
Смотрится маленький этот солдатик:
Сказочный символ рождественских дней.
— Мама, смотри, там Щелкунчик. Он — чудо!
— Милый, пойдём, нам и, вправду, пора…
— Я заберу тебя завтра отсюда, —
Шепчет мальчишка в витрину, — с утра!
…
— Доброго утречка! Что тебе, мальчик? —
Из-за прилавка глядит продавец.
— Вот, заберите. И можно без сдачи, —
Ставит у кассы копилку малец.
В банке смешно громыхнули монеты…
— Здесь — всё, что есть у меня.
— Хорошо.
Что же ты хочешь, дружище, за это?
— Я за Щелкунчиком, дядя, пришёл.
Щуплый старик в бородёнку смеётся:
— Друг мой, спасибо за ранний визит,
Но, к сожалению, не продаётся
То, что на ёлке в витрине висит.
В детских глазах появляются слёзы.
— Эй, ну куда ты? Умерь свою прыть!
Не продаю, — повторяет серьёзно
Вдруг продавец, — но могу подарить.
…
Зимнее утро, как сказка земная,
Разве оно не прекрасно, скажи?
Видишь: игрушку к груди прижимая,
Мальчик куда-то вприпрыжку бежит.
Счастье в груди, как в копилке монеты,
Так громыхает, что не утаишь!
Даже Щелкунчику слышится это —
То, как, действительно, счастлив малыш.
Счастье вошло в деревянное тело,
Счастье коснулось акриловых глаз.
Сабелька даже — и та заблестела
В маленькой ручке. Блестит и сейчас.