Луны колдовское озеро
Ночь совращает совью.
Зеленоглазый Пьеро
К Мальвине шагал с любовью.

Он сердце свое без затей
Протягивал в белой шали.
И больно углы локтей
Мальвининых плеч касались.

Но, вскинув надменно бровь,
Взглядом пронзила жгучим: —
Зачем мне твоя любовь?
Да ты и любить не научен.

«Ах, горе — я ей не люб…», —
Пожухла зелень в глазах,
И, к полумесяцу губ,
Скатилась его слеза…

Но милость в ее словах:
«Ну ладно… за сладкие песни я
Позволю себя целовать…», —
Ах, синеволосая бестия.

И томно глазенки прикрыв,
Она, изумившись, вздохнула —
Как будто касанье крыл
Щеки ее прикоснулось.

Как будто две створки небес
Открыли ей истину рая.
И благословляющий жест
Исполнила ангелов стая.

Вспорхнули ресницы… Серо,
Все пусто, непреодолимо —
Исчез её глупый Пьеро,
В клубах предрассветного дыма.

Но только с тех пор, по ночам
Гордячка снимает корону.
И слезы — к холодным очам,
И тихо рыдает у трона.

И молит опять небеса
Вернуть ей пугливое чудо…
А на небе звезд телеса
На лунном безмолвствуют блюде.

Пьеро — одиночества сын,
Тоской и печалью повинный.
Глядит, как хмельной Арлекин
Уводит куда-то Мальвину.

2002 г.