Был Словом одержим,
слыл гением, поэтом,
тот презирал режим,
душой отверг и этот.
Кто небом одарён,
тот обречён на горе,
когда со всех сторон
неодарённых море.
Почил «народный» строй,
строй алчный был разбужен.
Он, с честною строкой,
как раньше, был не нужен.
Зато нужны шуты,
кривляки, скоморохи,
чтоб в гаме суеты
не всплыл трагизм эпохи.
О, графоманский бред,
который, впрочем, вечен!
Лирический поэт
не каждым был замечен.
Не каждому и он
суть открывал тетрадок.
Был, как в грозу озон,
стих чист его и сладок.
Он вовсе не пророк,
он выглядел так юно:
такой достался рок,
судьба, юдоль, фортуна.
Всегда во время смут,
как в шторм девятибалльный,
не откровений ждут,
а наглости брутальной.
И всё-таки он смог,
средь завываний диких,
оставить пару строк
воистину великих.